— Правду говорю, — до Жени не доходит, что он рушит в этот момент мою жизнь и жизнь Вани. Законченному эгоисту просто нет дела до чужих судеб.
На оправдания не остается сил. Как же хочется исчезнуть. Егор не оставит меня на работе… Мне придется его умолять дождаться результатов анализов. Даже думать не хочется, что с нами станет, если результат окажется положительным.
— Я же просил тебя рот закрыть.
Я настолько возненавидела в это мгновение Женю, что не расстроилась, когда Егор ему отвесил хлесткую пощечину. У бывшего мужа голова чуть не отлетела, он не удержался на ногах и плюхнулся на пятую точку.
— Ты чего?.. — зло и обиженно.
Пока бывший муж поднимается с земли, я громко произношу:
— Женя, уезжай. Егор, ты тоже!
Входная дверь открывается, кто-то из жителей выходит, подозрительно на нас косится. Не хватало только, чтобы соседи полицию вызвали.
Мне хочется позорно сбежать в открытую дверь, спрятаться в квартире и никого не видеть, не слышать. По моим щекам текут слезы. Голос срывается. Я чувствую себя раздавленной. Теперь Слепцова может быть спокойна: как и сказал Женя, спать Лютаев со мной не станет. И меня это, наверное, не трогает, ведь я могу потерять работу. И что потом? Как зарабатывать на жизнь?
— Его куда? — спрашивает меня Егор. Лютаев хорошо держится, но мне кажется, я вижу разочарование на его лице.
Объясняться, оправдываться и уверять, что Женя на меня наговаривает, будет лишним. Если результат окажется отрицательным, я смогу его предоставить. А сейчас мне просто не поверят.
— В Москву, — устало и безразлично ответила.
— Я его провожу до вокзала. Ты сама поднимешься? — Егор смотрит на меня с заботой, а мне от этого только хуже. Не надо меня жалеть. Ну не надо.
— Поднимусь.
«Я ведь не инвалид», — добавляю про себя.
Мне так тяжело, что я сбегаю в темный пыльный подъезд, где стоит отвратный запах плесени и окурков. Мне все равно, что станет с Женей. У меня не осталось сил о ком-то переживать. Поднимаюсь на один пролет, сажусь на корточки и начинаю рыдать, прикрыв лицо руками. Дома меня ждет Ваня, там я должна быть сильной…
* * *
Рада
Телефон в моей сумочке разрывается. Не хочу ни с кем говорить, но ведь это может быть Луна.
Лютаев…
Звонит сообщить, что убил Женю? Если это так, я плакать не стану. Чувство жалости во мне выгорело.
— Да? — закусываю губу, чтобы не всхлипнуть.
— Ты дома? Все хорошо?
— Да. Спасибо, — выдавила из себя.
Егору необязательно знать, что я решила порыдать на лестничном пролете. Его забота убивала. Видит во мне смертельно больную? Не дождется!
