Приказ может прийти в любую минуту. Отправят на задание. Сколько оно будит длиться? Неделю? Месяц? Полгода? А я не надышался ею, не нацеловался…
– Привет, – в палату врывается Чех.
– Виделись утром, – чуть морщусь, когда хирург вгоняет иглу в кожу на лбу.
– Может, все-таки заморозим? – недовольно выдыхает доктор.
– Из-за двух стежков? Штопайте, не отвлекайтесь.
– Четырех… швов, – поправляет меня.
Мое тело привыкло и не к такой боли. Нет смысла морозить половину лица, а потом полдня его не чувствовать.
– Как себя чувствуешь?
Взрывчатку заложили под капот, я отделался ушибами и парой треснутых о руль ребер.
– Нормально чувствую, – сквозь зубы.
Чех должен понимать, что я в тихом бешенстве. Опасное состояние. Нужно куда-то слить это дерьмо, которое выжигает нутро. Нужна холодная голова, а думать спокойно не получается. Карина была бы со мной. Задержись мы минут на пятнадцать-двадцать…
Даже думать не хочу, что вместо меня могли ее штопать. Тачка бронированная, малый заряд взрывчатки установили, чтобы передать послание, а не убить, но предугадать в таких играх ничего на сто процентов нельзя, Карина могла пострадать. Найду, из-под земли достану, заставлю кровью захлебнуться.
– Есть подозрения? – спрашивает Самир, когда доктор заканчивает меня штопать. Врач уходит в соседний кабинет, скидывает перчатки в корзину, садится за стол, что-то записывает. Через открытую дверь за доктором можно наблюдать, наш разговор его не интересует.
– Может быть любой расклад. Если бы мы не грохнули всех людей Дуровой, я бы заподозрил кого-то из ее команды. Почерк ее шакалов.
– У нас с Валидом такая же мысль промелькнула. Кого-то мы упустили, нас пытаются нагнуть, загнать в ловушку, – задумчиво.
– Мысли не допускаешь, что могут лично под меня копать? У меня и своих врагов хватает.
– Если это личный враг, то ты о нем ни сном, ни духом. Кто мог воскреснуть?
– Дурова хотела тебя переплюнуть, подбирала нам достойных противников.
– Она не переплюнуть меня желала, а убрать. Власть взять в свои руки.
– Кто-то мог остаться? – спросил Самира. Мое звериное чутье подсказывало, что мыслю в правильном направлении.
– Будем проверять. Карину на удаленку переведем, – твердым голосом, а сам сверлит меня взглядом, ждет, что вновь начну перечить.
Но я и сам планировал закрыть ее и наставить кучу дополнительной охраны. У меня кровь в жилах леденеет, стоит только подумать, что до нее может добраться какой-нибудь урод. При этом я понимаю, что наши свидания сойдут на нет. Если только не забрать ее на законных основаниях…
