– Зачем вообще наряжаться, если мы идем обвинять принцессу в исчезновении трех людей? – хмуро поинтересовалась я. – Разница только в том, что на виселице мы будем наряднее.
Купол над дворцом был сделан руками Освальда. Это значило, что преодолеть его защиту и использовать магию под ним я не смогу. Как места силы добавляют магу возможностей, так купола их глушат, ради чего многие заказчики их и ставят. Но отступать было поздно, теперь только вперед. Мы вдвоем с Василикой шагнули под почти невидимый купол.
Принцесса заставила нас ждать. Мы простояли в дворцовых коридорах с другими просителями до вечера, глядя, как сперва из них исчезают богатые вельможи и дворяне, потом бедные вельможи и дворяне, затем военные и верховные служители храмов. За ними потянулись купцы и лучшие ремесленники. Принцесса даже снизошла до простых горожан, приняв их раньше нас. За время ожидания волосы на моей голове несколько улеглись, а платье подросло.
Василика заметно нервничала. Ее тревога расходилась от пяток по полу в стороны, окрашивая его в оранжевый. Я прислушалась к себе и с удивлением поняла, что во мне страха нет, он сменился решимостью, которую не могло сломить ничто. Правда была на моей стороне, а за нее и справедливость нужно стоять до конца, ведь на них держится хрупкий мир, созданный великими богами.
Наконец, за нами пришел невыносимо надменный лакей и повел сквозь залы и анфилады к тронному залу. Внутри меня все дрожало от ожидания развязки. Где-то в глубине наивной души, вопреки здравому смыслу, таилась надежда, что я увижу братьев прямо сейчас и удостоверюсь, что с ними все в порядке. Но до этого было слишком далеко. Когда мы вошли в тронный зал – просителей в нем уже не было, осталась только внушительная стража принцессы и она сама, гордо и непринужденно восседавшая на огромной троне.
Первое, что бросалось в глаза – Амель была рыжей. Красивое, невинное, почти детское лицо излучало добродушие и притягивало к себе взгляд, заставляя проникнуться доверием и симпатией. Вьющиеся локоны, уложенные аккуратными рядами, прижимал к голове тонкий венчик искусной работы. Платье с широкими рукавами подходило под цвет ее глаз, мягко переливаясь от зеленого к синему. Ткань, из которой оно было пошито, не могли создать ни мастера, ни маги. Капризный перелив не давался ни тем, ни другим. Единственным материалом для такой ткани могли служить крылья лесных стрекоз, которые еще иногда встречались в Фермесе.
