– Она хочет, чтобы ты ей рассказал сказку, – поняла я.
– Я? Сказку? Я сам еще ребенок, мать, давай ты!
– Дэми явно ждет этого от тебя, – возразила я.
Дэми снова принялась трясти колобка.
– Жили-были… – снова сказал он. Дэми замерла. – Мать и батя, – неуверенно продолжил колобок. – И не было у них никого… И тогда мать замесила это…эээ…что там обычно месят… добавила … как оно там называется… сделала такое вязкое и тягучее, а оно еще от рук не хотело отлипать! И засунула в печь. А там горячооо так было, огонь ревет! Жуть, в общем, аж все свернулось. И… тут и сказочки конец.
Дэми засмеялась и захлопала в ладоши.
Мы с Василикой переглянулись, не сговариваясь, решили не мешать их детским забавам и потихоньку пошли вверх по лестнице. Хотелось умыться и переодеться в чистое.
– Спать будешь здесь, – толкнула Василика одну из дверей. То, что это спальня, можно было понять только по торчащим из-под наваленного тряпья кроватным ножкам.
– Мои вещи без разрешения не трогай, – добавила наемница и ушла, оставив меня саму разбираться, как в этой комнате вообще можно хоть что-то делать, не трогая ее вещи. Но даже такого уюта у меня не было уже давно, и я блаженно вытянулась в кровати поверх наваленных платьев и корсетов, дав наконец-то отдых своим ногам. Бессонная ночь и усталость, накопленная в последние дни, заставили меня уснуть против воли.
Рональд стоял передо мной, как всегда, высокий, строгий и красивый, как бог Солнце. Только взгляд его был пустым и холодным, превращая его в чужого, незнакомого мне человека. Это было так неправильно. Я стала его звать, чтобы разбудить, чтобы снова увидеть, как он смотрит на меня добрыми, любящими глазами. Я звала его по имени, но он не шевелился, будто меня не было, будто между нами была невидимая стена.
– Я люблю тебя! Прости меня! – кричала я сквозь слезы.
Слова пробили невидимую преграду, Рональд медленно перевел на меня взгляд, мертвым голосом сказал:
– Глупость не прощают! – и растаял, как таят мечты повзрослевших детей.
Я проснулась вся в слезах с ужасным гнетущим ощущением непоправимости ситуации. Я так любила Рональда, что готова была простить ему что угодно, пойти за ним хоть на край света, хоть в тюрьму, хоть на смерть. Я бы умерла за него не задумываясь, потому что центром моей вселенной был он.
Я еще долго лежала в кровати, борясь с отвратительным ощущением тоски, пока Василика сама не пришла проверить, как я обустроилась в ее гостевой спальне. Ее волосы были мокрыми, лицо – свежим и румяным, она уютно завернулась в мягкий халатик, который делал ее довольно привлекательной, превращая из грубой наемницы в обычную женщину, любящую комфорт.
