Внутри город тоже был красив, хоть белым уже не казался. Дэми наконец-то заснула, колобок перестал петь и сосредоточенно уворачивался от ног горожан.
Улицы то расширялись, то сужались, то неожиданно заканчивались тупиком, то упирались в парк. Они резко уходили вниз, и так же внезапно поднимались вверх. Это было непривычно. Освия, которую я до сегодняшнего дня никогда не покидала, расположилась на равнине, и я никогда не задумывалась, что так бывает не везде.
Аскара была совершенно другой, здесь горки были в изобилии, но дома каким-то чудом умудрялись расти из них строго вертикально. Это было достойно восхищения. Глядя на такой архитектурный беспорядок, стало проще верить, что его создатель был пьян, но стоек.
Мы приближались к центру города. Здесь стали появляться небольшие площади, заполненные торговками, которые громко зазывали на свой товар, хозяйками, спешащими прикупить себе что-нибудь новенькое, важными неспешными мужчинами, пришедшими посмотреть на женщин, товар и других мужчин.
– Дальше следов нет, – колобок остановился посреди большой площади, которая, судя по всему, была центральной. Его можно было понять, здесь ходило так много людей, что след потеряла бы и лучшая ищейка королевства.
Посреди площади стояло прямое доказательство того, что город проектировал все-таки мужчина. Этим доказательством был скульптурный ансамбль, украшавший центр глубокого фонтана, и представлявший из себя толстого пирата, на каждом плече которого сидело по попугаю. Из глаз обеих птиц струями лились слезы. Сам пират выглядел довольным и хитро щурил правый глаз. Левый глаз был спрятан под повязкой. Обнимая пирата за колени, у его ног сидели две ослепительные каменные красотки. Лица у них были такие восхищенные, будто они прикасались к богу.
– Что это? – не поняла я.
– Это памятник мужской наглости, самоуверенности и сластолюбию. Главная достопримечательность нашего города. Терпеть его не могу.
– А почему в центре композиции пират?
– Все вам, приезжим, объяснять надо. Это пират Мурат. Он был самым везучим пиратом в мире и прославился на всех континентах.
– Не так уж и прославился. У нас о нем никто ничего не знает.
