– Как накапливать? – поинтересовались овечки из Рождественского вертепа.
– Отбирать у других. Люди почти совсем выпотрошили королевства гномов, у которых было много золота, алмазов и изумрудов. А королевства эльфов просто-напросто присоединили к своим землям, чтобы быть "богаче".
И тогда люди, которые ослепли от блеска золота и камней, перестали видеть эльфов, гномов и фей. И Лик Бога-Отца тоже. Замечали Его только как небо с Солнцем и звёздами: как большую часть мира, неподвластную захвату. Ругали дождь осенью и солнце в жару, становясь уж совсем похожими на спятивших с ума. Но самое удивительное то, что они почти совсем потеряли Радость и Покой из былых своих сокровищ. То есть Счастье. Покоя не стало в помине: люди всегда чего-то хотели, потому что ими завладели желания, всегда чего-то боялись потерять.
– Чего потерять? – спросили куклы в один голос.
– Во-первых, жизнь, потому что они ослепли также и изнутри, перестали чувствовать себя вечными…
– Вот, правда, идиоты, они ведь называются чело-вечные! – пробасил Пират с заложенным носом.
– Во-вторых, боялись потерять свои "богатства" и многое другое, а от этого страха ими завладели болезни.
– Бедненькие человечки! – расплакалась фарфоровая Пастушка. Куклы успокоили её и опять уставились на Пербакуля детскими глазками.
– Не все люди ослепли, – подняв палец, изрёк Пербакуль. Куклы в порыве восторга зааплодировали. Когда затих стук ладошек, арапчонок сказал:
– И дети их видят!
Куклы согласно залопотали, словно сто бабочек захлопали крылышками:
– Дети … эльфов, фей … видят … да!..
– Да, но эльфы и прочие другие являются детям очень осторожно, иногда только во сне, в воображении, – задумчиво продолжал Пербакуль.
– Почему? – спросила Гимнастка.
– Ещё в те давние времена короли-люди всех государств собрались и решили объявить тех, кто видит гномов, фей и эльфов – больными, умалишенными. Прошло время, и люди вообще стали забывать правду. Они на самом деле поверили, что кроме них самих, никаких разумных существ нет ни на Земле, ни на других планетах.
– Что уж говорить о животных, деревьях, цветах и куклах! – вздохнул давно не стираный Пьеро, и с минуту все молчали, а огонёк в фонарике безмолвно поддакивал. Тишину нарушил Лекарь:
– А что же с Золушкой?
– Ну да, – Пербакуль почесал нос, – слушайте.
Мелеандр, принц Трильский, вернулся из дальних странствий. Целый месяц он по очереди гостил в двадцати семи королевствах: где один день, где два, а где – только пообедал. Дело в том, что месяц назад ему исполнилось восемнадцать, и он решил жениться. Сразу же после дня рождения, простившись с отцом, королём Трильским, Мелеандр уехал искать невесту среди принцесс других государств.
