Девушка отрицательно качнула головой.
– Тогда чего хочешь?
Она помедлила, словно перед выходом на сцену. Он знал эту серию вздохов-выдохов, поджатый к хребту живот и ноги в первой позиции.
– Я хочу, чтобы ты танцевал со мной.
На секунду Максу показалось, что он оглох. Затем – что биение собственного сердца разорвало барабанные перепонки. А потом снова мелькнула мысль, что он допился до галлюцинаций. Нет, ну правда. Эта ненормальная явилась под музыку Глюка. Имя у неё неестественное. А уж то, что ему померещилось – так вообще из области фантастики.
Альда стояла не шевелясь. Напряжённая тонкая фигура. Длинная шея держит изящную голову. Светлые волосы мягкими пушистыми волнами падают на плечи. Она даже не смотрела на него. Тупила глаза в грязный пол, как скромная девственница из восемнадцатого века.
– Что, прости, ты сказала? – медленно, растягивая каждое слово, произнёс Макс.
Она вскинула голову. Бездонные тёмные глаза бесстрашно заглянули ему в душу, от которой – только лопнувший сдутый шарик. Синяя тряпочка на верёвочке. И тем безжалостнее в кромешной тишине отражаются от стен её слова:
– Я хочу танцевать с тобой, Макс.
Макс
– Если ты так шутишь, то шутка не удалась. Я не тот, кто смеётся над собой.
– Это не шутка, – Альда снова качает головой.
– Издеваешься? – вот чёрт. Водка на ветер. С Макса даже хмель слетел.
– Нет.
– Ну, тогда я напомню, если ты такая невнимательная или тупая, – он задирает штанину на левой ноге. Он бы даже ею покачал, если бы мог. – У меня нет ноги.
– Я не тупая и не слепая, – возражает Альда так тускло, что Макс тут же сомневается в её умственных способностях.
– Тогда проваливай и не трави душу.
– Нет.
Если бы она стояла ближе, он бы смог добраться до её шеи. А так… Ну, разве что в прыжке дотянуться. Но Макс сейчас сомневался, что способен на такой подвиг. Костылём её подцепить, что ли?..
Он откидывает голову. Касается затылком стены. Это даёт ему ощущение твёрдости. Да и мир не так плывёт перед воспалёнными глазами. Откуда она взялась, эта идиотка настырная?
– Ты не знаешь, что значит жить без ноги. Ты не знаешь, каково это – чувствовать себя беспомощным в сильном и здоровом теле. Ты не знаешь, как это – забыть о движении, об игре мышц, прыжках и поворотах. Я не помню, как пружинит земля под ногами. Но она, – Макс яростно хлопает себя по колену, – она помнит. Болит. Хочет достать туда, куда ей никогда не дотянуться.
Зачем он ей всё это рассказывает? Мерзко. Словно давит на жалость. Он умолкает, пытается удержать судорожный вздох и ловит движение. Пытается сфокусировать взгляд и мотает головой, не веря глазам. Нет, она точно чокнутая. Больная на голову.
