– Здравствуйте, Ольга! – взял под козырёк Иван, не решившись сразу начать с «ты».
Девушка посмотрела на него пристально.
У неё были большие светло-лиловые, похожие на сливы, глаза, окружённые золотистыми ресницами, пушащимися в свете фонаря.
– А она вправду красивая. Блондинка, глаза большие, – отметил Иван.
– Капитонов, вы живы? – спросила Ольга. – С вами всё в порядке или вы взяты в плен?
– Меня взяли под крыло и даже собираются дать кров, – отвечал Капитонов, косясь на Ивана. – А вы что здесь делаете, Ольга? Одна, даже без подруги?
– Да, – вмешался Зайнулла. – Вы девушка приличная, вам сейчас полагается спать. И не говорите, что вам некуда идти, а то Стёпа приведёт вас к себе, а у него жена ревнивая. Кстати, вот у нас с Иваном ревнивых жён нет.
Ольга стояла под луной у колонны в ярком свете уличных фонарей. Мимо проносились трамваи, а кругом вилась чёрными арками и окнами улица. Вилась в прозрачном, светлом небе.
Ольга заговорила, взволнованно прижимая руки к груди и то хмуря, то поднимая золотистые брови. О том, как нехорошо было просто убежать, о том, как разругались с Марусей, о том, что надо было спасать, о том, что она боится крови на рубашке, что проводит Капитонова, а потом уйдёт к себе, и не надо её провожать. На ресницах у Ольги дрожали слёзы.
– Ух ты! – только и выдохнул Степан.
– Вот что, Ольга, – раздувая ноздри, заговорил Зайнулла, – можете сопроводить товарища художника куда хотите. А потом мы вас проводим, даже если вы живёте в самой Москве.
И уже пятеро спускались по обрывающейся пропастями к вокзалу улице. А Стёпа не торопясь подсчитывал домашние стулья, плюсуя к ним табуретки, свои и кухонные, общие с соседями.
Взволнованный появлением Ольги художник обрёл силы, перестал опираться на плечи друзей и даже ушёл вперёд, болтая с девушкой и неотступным Зайнуллой. Впрочем, когда он жестикулировал на фоне синего неба, Ивану было заметно, что у Капитонова дрожат руки.
Они подошли к трамвайному гроту, зиявшему в обрыве страшным чёрным провалом. И, вспомнив что-то, Иван придвинулся к молчаливому Степану.
– Стёпа, кто он такой? О чём ты задумался? Почему помрачнел, когда он сказал, что лечиться приехал? От чего в вашем городе лечатся? – придвинулся тихонько Иван к Стёпе, когда ночной московский гость ушёл далеко вперёд.
– От туберкулёза. В нашем городе лечатся от туберкулёза, – нехотя признался Степан.
– От туберкулёза? Ты с ума сошёл! Танька тебя убьёт! Пусть бы Зайнулла его в казармы отвёл.
