– Проходит… – безнадежно сказал он вслух.
– Что? – к нему обернулся Ушастый.
– Я не тебе.
Он вспомнил, как они выходили в первый день, и улыбнулся, до сих пор стыдно вспоминать: так у них все нелепо получилось, как будто специально так старались. Одно дело – тихо и без огласки, другое – с прятаньями этими детскими, с какой-то суетой ненужной, особенно когда собрались ночью, и выяснилось, что ничего не готово, и началась у них беготня по Деревне. Не по годам такое уже. Он-то сам старался в стороне держаться, но все равно дело общее, значит, и его это коснулось. И как потом рассказывали историю с пришествием на Амбар за Ушастым его отца, «Сынок, мол, потерялся, никто не видел? Поймаю, уши оборву». Чия самого в тот момент не было, потом уже услышал, это была кульминация глупости, и эти балбесы: «Не, мол, не видели». Такой ерундой заниматься можно серьезным и взрослым, какими себя все и считают? И Ушастый теперь мечту свою воплотил, тоже серьезный и взрослый. Кстати, удивил вот он, по- настоящему. Вот, кого он не ожидал увидеть тут, так это его. Идет, старается тоже.
Тольнак остановился и, оглядевшись, сбросил сумку на землю.
– Все, отдыхаем, – он обернулся назад и скрестил руки над головой.
– Сегодня находимся еще.
Чий достал из лежащего мешка бурдюк с водой и повалился на землю, облокотившись о припасы спиной. Он подумал о том, что это, конечно, к лучшему, что Тольнак с ними пошел, его отец, говорят, неплохо знал юго-западные долины, они обычно там и охотились, но во-первых, охотник из него был ненамного лучше того же Шаги, тот тоже в Степь с отцом ходил, и Чий бы предпочел, чтобы с ними пошел кто-нибудь из по-настоящему матерых, хотя бы Холод или Окан, еще лучше Драр, ну, Воль, может. Впрочем, они-то этим заниматься бы как раз и не стали. Они же не «взрослые и серьезные», ночами из Деревни не бегают. Брат бы точно не стал. Ну и, во-вторых, болотная сторона – это не юго-запад, далеко не юго-запад, хотя Тольнак уверяет, что и про эти места много слышал и даже ходил с кем-то чуть ли не до самых марей.
Рядом опустился Краюха, поклажу он оставил сзади. Он лег на землю, закрыл глаза и, широко раскинув руки, утонул в бурой траве.
– Ну, как тебе? – вопрос был провокационный и подразумевал вопрос встречный.
Чий не стал говорить «что именно?», и через некоторое время Краюха уточнил.
– Жарит, сил нет. Сегодня, вроде, особенно. А ты?
Чий усмехнулся.
– Ну, примерно, как и ожидал. А у тебя по-другому, думал, холодно будет?
