– Не знаю, вон у него спрашивай, – он кивнул в сторону Краюхиной спины.
Чий поднял глаза и посмотрел на факел, черная струйка поднималась вверх, мимо пыльного стропила, и уходила куда-то к темной кровле. «Серого стропила, – поправил он себя. – Серое стропило, серая крыша, как тогда, когда он сидел дома, еще до прихода брата, такая же, как и балки Амбара, Серость никуда не пропала, как и котел, из которого дома он ел кашу… Дома, дома… домой бы». Вот сейчас еще не поздно, Драр еще не спит, и может быть, будет ждать. Он представил брата, как он сидит рядом с очагом, глядит в огонь и ждет его специально, потому что Чий просил. А он не придет. Стало тоскливо. Да нет, спать ляжет, что ему меня ждать.
Он тогда не увидел, как все произошло, скрипнула воротина, это Чий помнил, и как все почему-то потянулись туда, все кто был внутри, сначала так, как будто спокойно, только часть, а потом, зашумев, все остальные. Он удивился и по, торжественно-смущенному лицу Косолапа, стоящего в эпицентре, понял, что что-то уже пропустил, он попытался пробиться вперед поближе, через толпу, видно ничего не было. Шаги рядом тоже не стояло, он поискал глазами и увидел Краюхин затылок впереди себя, справа, до которого тоже было не дотянуться, и где-то рядом пищал Ушастый, не Файса, еще один Суран.
…Сейчас прям. Я смотрю, еще блестит. Да я и вытащил у Косолапа на огороде.
– Пацаны, твою так! Ну, чего вы, как дети, – сказали голосом Ворота. – Ну, еще раздав́ите… что вы тут устроили, потом посмотрите.
Толпа стала отступать, поворачиваясь, и тогда он это увидел мельком, что-то ровное, прозрачное, как камень, и что-то еще внутри.
Куда ты прешь?!
Хорошо рассмотреть он смог спустя время, когда улегся первоначальный ажиотаж, и посмотрели все кто подошел перед ним.
«Камень, ерунда», – думал он, глядя на то, что лежало на ладони. Прозрачный, янтарь вот тоже прозрачный, хоть этот и чище, цвета чистой воды. Странной была пластина – сверкающий безупречный металл, вся в ровных наростах, как в бугорках, от которых отходили ворсинки какие-то, тоже по виду металлические, они, переливаясь, вспыхивали на свету, когда он только взял камень в руки, сначала мелькнула бредовая идея, что там мех. Он сразу же понял, что конечно, на самом деле никакой это не мех, он еще раз обтер поверхность рукавом и поднес к огню, пластинка тут же засверкала. Ворсинки все были одинаковой длины, как подстриженные, самые крупные по сечению – с человеческий волос, рядом были тоньше, потом еще тоньше, у него рябило в глазах от того, как они сверкали, почти просвечиваясь, и он не мог хорошо разглядеть самые мелкие, они едва угадывались. «А, может, есть и еще меньше, просто их разглядеть невозможно», – он подумал и еще раз посмотрел на угол пластины, на котором были вычеканены значки, особняком стояли две закорючки «Pt» и еще какие-то мельче, строкой, ему вдруг стало жутко – тут все понятно и без значков, вся эта ровная безукоризненность, четкая геометрия, нет, даже не так, в природе тоже встречаются геометрически правильные формы, тот же узор листа, тут дело было не в ровности, это просто
