Мы пересеклись через пару часов после отлёта отряда, когда я решила немного освежиться после затхлого лазарета. На палубе вовсю кипела работа над восстановлением повреждений, стучали молотки, матросы тянули паруса, разматывали и заново складывали канаты. Деян нашёл меня на корме, уместившейся на самом бортике с кружкой чая в руках. И поначалу мужчина молча устроился рядом, задумчиво разглядывая меня, будто пытаясь понять, что я здесь забыла. Маска на его лице порвалась и сквозь неё проступала изуродованная кожа.
— Любовь Арта к тебе мешает ему поступать как до́лжно, — неожиданно заявил он.
Я подавилась чаем и звучно закашлялась, недоумённо глядя на него.
— Он должен отпустить тебя, — наконец молвил Деян, отворачиваясь и стягивая с лица опостылевшую маску. Проминая шрамы, мужчина дал мне время обдумать его слова.
— Считаешь, что без слияния нет любви? Думаешь, что я цепляюсь за Арта в тщетной попытке отыскать исчезнувшее? — спросила с горечью, вынуждая развернуться и предстать в истинном обличии.
Яд Чёрной пьетты глубоко проник под кожу, вынудив её неестественно изогнуться, пойти крупными буграми, почти скрывающими повреждённый, слепой глаз. Заметив жалость, Деян тотчас вернул маску на место, скрепляя её застёжками. Взгляд посуровел и далее он говорил жёстче:
— Считаю, что он опекает тебя как невесту Равновесия, девицу, не знающую, что такое жизнь. Ведёт себя как благородный кэрр, оберегающий возлюбленную, незнающий, как много силы скрыто под этой хрупкой кожей. И боли, — его голос смягчился. — Калиста рассказывала о слиянии. Говорила, что оно берёт начало из родства душ. Могло ли так получится, что после всего, через что ты прошла, твоя душа изменилась и более не соответствует его? Ваши пути разошлись. И если Артан не примет этого, случится беда.
— Ты говоришь так, будто я уже приняла решение. Будто больше не люблю его, — запальчиво отвечаю ему, сходя с места и выплёскивая остатки чая за борт. — Наша история с Артом не завершена. Мы со всем справимся. И если слияние не вернётся — так тому и быть! Это не разрушит наши чувства!
Моей горячности позавидовали бы котлы в королевской кухне, но я не сумела убедить Деяна. Он лишь печально улыбнулся, расчёсывая кожу под маской. Он хотел что-то добавить, когда над поверхностью моря пронёсся печальный полустон-полупесня.
— Киты? — удивился Деян, а потом побледнел. — Сильфы вернулись.
Похолодело, пропуская удары, сердце, и будто стая мурашек пробежались под одеждой, немилосердно обжигая ледяным до коликов раздражением. Мы оба уставились в серое небо. Сильфы всегда нападают, пикируя вертикально-вниз, как штопор, входя в воду, а потом взмывая обратно и как бумагу разрезая человеческую кожу. Острые бритвенные перья запускались подобно стрелам и увернуться от прозрачного блеска — почти что невозможно.
