Денег никто не давал, единственную копеечку Егорка нашел в грязной лужице, которая немного подсохла и оголила краешек монетки.
Прошел дождь, Егорка переждал его под крышей вокзала.
–Подайте хлебушка беспризорнику, кушать хочу, а я песню вам спою! Подайте, не дайте с голоду умереть, – обратился мальчик к женщине опрятной и миловидной, все также протянув худую руку.
–Нет у меня ничего, сама голодна, бог с тобой, – устало ответила она.
Рядом прошел мужчина, даже не взглянув на попрошайку, когда тот кинулся ему под ноги, моля о куске хлеба.
–Подайте копеечку дяденька, три дня не ел, во рту ни крохи не держал! Не дайте сиротке с голоду умереть! – ответа не последовало, прохожий посторонился и исчез.
"И ворона вкусная
И свекла не вкусная,
Ой, дай-ка мне краюху,
Чтоб жизнь была не грустная!"
Запел мальчик.
–Подайте на хлебушек копеечку, товарищи, нищему, голодному, холодному, крошку хрустящую, копеечку полкопеечки, полкрошечки, кому не жалко и кому меня жалко! – Егорка бегал от прохожего к прохожему.
В шагах десяти от него стояло две странных (если внимательно присмотреться) личности мужского пола, непримечательные мужчины средних лет, ничем не выделяющиеся, которые чего-то ждали.
–Вы что встали, рты разинули? В сторону сойдите, пройти дайте! – сорвалась на них проходящая мимо женщина цыганской внешности, хромая на левую ногу, с черными усами, с широким и тазом, готовая им же растолкать всех вставших у неё на пути.
В руке она несла довольно большой кулек, с пожитками и барахлом, спеша, направлялась к поезду.
Мужчины промолчали, слегка презрительно поморщившись, стараясь скрыть свое молчаливое негодование, но сохранить при этом душевное спокойствие, которому вот-вот должен был прийти худой конец.
Выражение их лиц довольно демонстративно высказывало презрительное пренебрежение ко всему. Они вели себя безучастно, о чет-то шептались и переговаривались, спорили.
Один из них походил на старика, хотя стар не был, от него несло алкоголем и табаком, лицо его было обезображено морщинами и мелкими шрамами, оставшимися от язв кори. Не брит, зарос черной редкой щетиной, стоял тихо, чуть оскалив редкие черные зубы. Глаза человека беспокойно бегали по сторонам, а внимание не останавливалось ни на каких деталях, он нервно достал из-за пазухи папиросу, поджег кончик и растянул, пуская в воздух горький дым. Человек этот вызывал чувство отвращения у взрослых, и чувство страха у детей, и каждый, разглядевший его в тумане, получше, мог бы с уверенностью сказать, что перед ним стоит очередной негодяй, мерзавец и бандит.
