– Ээээ… – Тальвер замялся. – Это, конечно, очень приятно…
Космонавт невольно засмеялся от легкого, приятного волнения. Кое-кого эта прекрасная душа ему напоминала. Собственно, поэтому Тальвер, должно быть, и выбрал её от начала.
Да, Фетиль напоминала ему её…
– Тальвер… – Послышалось тихое, нежное и спокойное, как дуновение ветра, обращение.
– Да, Фетиль?.. – Сам не зная, почему, но Тальвер как-то интуитивно почувствовал, каким примерно будет следующий вопрос.
– Расскажи мне о ней.
Верно, именно про ту самую, про ту единственную, существовавшую для Тальвера на Онимбии, и хотела узнать прекрасная землянка. В дивной красавице взыграло любопытство и интерес; ведь она сама изначально из нескольких претенденток была выбрана Тальвером, и, быть может, тогда она чем-то похожа на ту несчастную жертву страшной аварии, о которой рассказывал онимбиец. Что если в её лице он нашёл ту свою самую первую любовь? Что если в нём в тот момент проснулись те же чувства, что влюбленное сердце питало к той, из-за гибели которой он и находился здесь, и существовал в жизни возвышенной и прекрасной Фетиль? Вдруг тем самым одним присутствием рядом с ним она утешала и успокаивала его, да ещё и вдохновляла на подвиги?
– Ах, Фетиль… – Тальвер нежно и с прискорбием взглянул в очи прелестного существа. – Она была такой же, как ты.
Эти искренние слова словно дождём пролились во время засухи в нутро завороженной столь чудесной истиной Фетиль. Красавица не смогла удержаться и растрогалась до слёз: настолько показался глубоким и проникновенным тот взгляд, исходивший от её героя; удивительно и громкими за счёт их значимости, и сладостными тихо произнесенные слова представились мечтательной Фетиль как самый вожделенный и восхитительный букет пышных цветов со сказочными ароматами; столь всё объясняющей и всё раскрывающей явилась для неё сия необыкновенная правда.
Фетиль, стоя перед своим возлюбленным со слезами радости на глазах, рассмеялась как дитя, чистое, невинное, не ведающее несчастий и страданий. Точнее, лучше сказать, покрывающее их любовью и светом. Тальвер, словно поднявшись на седьмое небо от счастья, вызванного такой неожиданной и искренней реакцией на его признание Фетиль, с великой нежностью и с глубоким почтением приблизился к принцессе солнца (таким возвышенным и чудным являлось значение её имени), простерев к той свои объятия. Чадо света с целомудрием самых прелестных и проникновенных чувств, их неизмеримостью и тихим торжеством ощущаемого единства и неразрывной связи двух обновленных сердец, с премилой заботой притянуло к себе за плечи мужественного и стойкого парня.
