Что-то было в нём фальшивое. Она осудила себя за поспешно складывающееся мнение, но отделаться от него не могла. Ухо, оттопыренное так, что сквозь раковину пробивался солнечный свет. Глаз, правый, глядящий в одну точку. Нет, не уродство, и сам по себе собеседник казался приятным, но что-то в нём было не так. Кира чувствовала, но не могла понять, что именно.
– Так в чём вопрос, Иван Иванович?
– Вы спешите?
Она неопределённо покачала головой.
– Понимаете, Кирочка, дело в моей тётушке, – сказал Иван Иванович. – Мне вас рекомендовали как очень деликатную честную девушку… Ей, то есть моей тётушке, уже 78 лет, у неё, к великому сожалению, прогрессирующий Альцгеймер. Знаете, она меня вырастила, великая женщина, но одинокая, кроме меня никого нет. А у меня, понимаете, семья, дети, внуки. Да и сам я уже не молод…
Кира хорошо понимала. Сдать в дом престарелых родного человека, который день изо дня утрачивал свою личность, было испытанием для совести. К тому же найти хороший интернат задача не из лёгких. Но что-то подсказывало ей, что несмотря на сказанные слова, её собеседник не испытывает мук совести.
– Как далеко зашёл Альцгеймер?
– Меня она пока узнает, провалы кратковременные, а иногда вообще всё в порядке. Но уже с трудом справляется с повседневными делами. Все счета, бытовые вопросы я сам закрываю, но она иногда может забыть поесть или, вот был случай недавно, звонила мне ночью в слезах, что к ней ломится вор. Я вызвал полицию, а оказалось, пьяный сосед пытался попасть к себе домой. Понимаете, Кирочка, наверное, я буду искать для неё дом престарелых… но не сейчас. В перспективе. Сейчас пока не готов, да и она не готова. Боюсь, среди чужих людей ей станет только хуже.
– Вам нужна помощь на время?
– На это лето, да, – подтвердил Иван Иванович. – Мне вас рекомендовали как надёжного человека, профессионала в своём деле…
Он протянул к Кире руку и положил ладонь на её ладонь.
Киру ослепила яркая вспышка.
Кафе исчезло.
Столик остался, недоеденные эклеры, френч-пресс и чашки, и стулья друг напротив друга, и она вместе с этим странным стариком, но вокруг как в тумане вместо стен выросли покрытые мхом стволы сосен, уходящие кронами в небо. Вместо пола – прошлогодние сосновые шишки и пожелтевшие иголки на зелёном покрове молодой травы. Вместо звуков дороги гулкая тишина, прерываемая только криком птиц. Пахло приятной сыростью леса и хвоей. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки от Киры, на ветку кедровой сосны, опустившейся тяжёлой лапой почти до земли, перепрыгнул зверёк. Линяющая белка, наполовину рыжая, наполовину седая, с любопытством уставилась на неожиданную гостью глазами-бусинками. Смешно поводив носом, она переключила своё внимание на эклеры и, кажется, приготовилась к прыжку.
