Боль притупилась, но сердце изнывало от невозможности взять своего ребёнка на руки. Всё это время она росла без меня, скучала, слушая рассказы отцов, просила Зандала быстрее вернуть маму.
Десять лет я наблюдала за падением Ганзалеона, за ужасом, творящимся на поверхности, за страданиями, переживаемыми сакиа. Сколько из них бросалось с утёса, лишь бы не достаться врагам, сколько забивалось в горящие дома, сгорая заживо в страшных муках.
При моём появлении сфер было несколько сотен, сейчас сиротливо летали только три, и одна из них моя. Что с выжившими двумя? Я пыталась прорваться к ним сквозь сон, желая убедиться, что они в безопасности, но, либо их глубоко запрятали, либо взяли в плен и держат взаперти. Чтобы с ними не случилось, этот ад уже невозможно остановить.
Странно. Но отсутствие женщин сказалось на всей планете. Животные стали мельчать, некоторые виды вымирать, реки иссыхали, а пустыни всё дальше расползались на плодородные, совсем недавно, земли. Дожди стали нечастыми гостями, из-за чего леса редели, а у растений деформировались стебли, обрастая дополнительными, воздушными корнями.
Природа приспосабливалась к новым условиям жизни, ганзалеонцам приходилось сложнее. Войны, голод, странные болезни, отсутствие рождающихся детей. Всё это скосило полпланеты за каких-то десять лет. Стали ли мужчины терпимее и мудрее? Нет. Озлобленность, ненависть к богам, жадный поиск оставшихся в живых женщин. Напрасный поиск. Обе сферы погасли одновременно, вспыхнув ярко и исчезнув в темноте. Осталась одна моя жалкая душонка и ожидание, что вот-вот…
Вот-вот, я закрою глаза и окажусь в объятиях своих любимых. Вот-вот, я услышу заливистый смех своей дочери. Вот-вот, я возьму её на руки. Вот-вот, я прижму её к себе.
Возродиться ли Ганзалеон? До сегодняшнего дня у меня не было ответа, но сейчас я могу сказать ДА. Через сто, может пятьсот, может тысяч лет. Они найдут выход, научаться ценить дар богов. Я видела это во сне. Не возрождение, нет. Я видела её. Не ганзалеонка. Тоньше, миниатюрнее, нежнее. В её глазах светилась любовь, надежда, а самое главное, от неё исходило тепло, искрящееся зарождённой жизнью.
Девушка была испугана, дезориентирована, растерянно осматривала пещеру. Я чувствовала в ней детей ганзалеонцев, но не ощущала привязки с мужьями. Энергия пульсировала, перетекала к малышам, растворялась в них, не оставляя будущей матери сил.
– Не тяни. Ты должна успеть. Времени осталось мало, – крикнула ей, когда она начала растворяться в мареве сна.
