– Вы ищете Галвина? – возник из-за спины третий голос.
– Да, сударь, – на него и спихну. Знакомец, видимо, вот он пусть и ищет этого богопротивного чернокнижника.
– Не поверите, – Поверю. Только скажите, что вы его знаете, что… – вы уже второй человек, который о нём сегодня спрашивает. С утреца полицейский, к вечеру дама. Слышь, Капусткин, а чернокнижники нынче в фаворе.
Чёрт, ну чё-ёрт.
– Вы меня пропустите?
– А? Не, не положено.
– Мне нужно.
– Всем нужно.
Да чтоб вас! И его чтоб!
– У меня поручение, повестка…
– Правда? – он радостно осклабился. – Ух! Я-то… Девушка, а что вы сегодня вечером делаете?
– Чернокнижника ищу.
– Точно… А может…
– Брату его передайте, – очнулся коротышка. – Этому Озёрному инспектору, как его там, Килвину. Участок на пересечении Гончарной, Литейного и Петушинской площади. Отвези её, а?
***
В приёмной было тихо, одна лишь форточка мерно постукивала. Желающих переговорить с господином Килвином почти не было. Кроме нас с Велькой здесь обреталась немолодая дама в причудливом тёмном берете. Дама тревожно мялась и маялась, трогала ручки закрытых дверей: не нажимала, не поворачивала – прикасалась и уходила, нюхала спящую герань, чуть было не закрыла форточку – потянулась к ней, штору отдёрнула и передумала. Вскоре стоять ей надоело. Она решительно зашагала в мою сторону и вновь замерла, не дойдя крохотного метра, постояла, перекачиваясь с левого каблука на правый и, наконец, уселась. Подсаживалась она ко мне постепенно: сначала сумочку бросила, платье оправила, подвинула сумочку, шаркнула правой туфелькой, левой, зевнула:
– Вы к околоточному надзирателю, девушка?
– Что? – я по привычке повернулась и прядь заправила за ухо. Дамочка кротко ойкнула. Ну, конечно, глаза. – А, да, – я поспешила согласиться, с чем бы там ни было.
– За мной будете, – властно распорядилась незнакомка. – Я тут первей вас оказалась. – Ну и говор.
– Что? – в висках кололо от усталости. То ли душно тут, то ли зря я с утра не позавтракала. Дамочка дёрнулась, потянув на себя край моей плиссированной юбки. Она что, прямо на неё уселась?
Недовольная и разгневанная, как небо перед первой грозой, она шикнула. Я сжалась, обняла Вельку, тихонечко угукнула, растеряв всякую значимость в её глазах. И к чёрту, и слава богу… Мы замолчали.
– А вы знали, что ему, – она украдкой глянула в сторону запертой двери, – мужчины нравятся?
Кому ему, боженька? Я, не таясь, вздохнула. Плохой день, дурацкий и длинный. Выйдете вы уже оттуда, пожалуйста! Женщина ещё ближе ко мне придвинулась, хотя ближе, чёрт побери, некуда. Хочет, чтобы я вместе с ней поохала.
