– Что произошло?
Дэвина смотрит на меня расширенными от ужаса глазами и мотает головой из стороны в сторону не в силах принять правду.
– Мама решила, что это удачная идея – позволить пожить в Дареме Карле и ее жениху. Помнишь, кто ее жених?
– Да, – ответила растерянно, явно не понимая к чему веду.
– По словам слуг, Эмма затеяла скандал, едва увидела бывшего любовника. Прошлась и по нему, и по семье в целом, и по Карле. По большому счету, это было самоубийство. Она вывела его из себя и он… Убил ее.
– Самоубийство? Вот как? – Дэвина поджала губы и, резко встав, отошла к окну.
– По нашим законам – да. Эмма не имела права даже обращаться к нему по собственной инициативе, а уж тем более скандалить.
– Когда похороны? – спросила устало.
– Уже все. Я все сделал сам. Отцу не говорил, его никто не может разыскать. Дэнни тоже не буду сообщать пока. Только тебе сказал. Хоронили в закрытом гробу. Не видел, что он с ней сделал, но по заключению медиков, это была оправданная мера.
– Ее могила в Дареме?
– Нет, здесь. Около фамильного склепа, как и полагается.
– Сожалею, что не была с тобой эти дни.
Увидел, что Дэвина вытирает слезы. Подошел, обнял за плечи.
– Ты не виновата, – прошептал. – Не знал, как сказать. Это я должен извиняться, что так долго отсутствовал.
– Я соскучилась, – накрыла мои пальцы своими и чуть сжала.
Поцеловал в висок, уткнулся носом в волосы, вдохнул до звездочек перед глазами.
– Я тоже очень соскучился.
Больше мы об этом не разговаривали. Легли спать. В обнимку с Дэвиной было спокойно и радостно. Благодарность за отсутствие расспросов, ненужных параллелей и скандала буквально разливалась во мне. Только вопросов "а что если бы я?" сейчас не хватало. И так не могу перестать думать, как скажу отцу. И Дэннидану надо сообщить. Пусть папа решает, как. Мама, конечно, уже знает. Уверен, Карла донесла. Как только сама отважилась выбраться из укрытия. Ей бы наверняка тоже досталось – по слухам дядя не в восторге от будущей жены. Тем более ответственность перед губернатором легла бы на отца и меня. А дядюшка всегда может снова отсидеться на материке. Дэвина очень скоро мерно задышала, пригревшись в моих руках. Погладил по растрепанным волосам. Думаю, ей тоже было что рассказать. Про дежурство на балу, ночевку у ведьм, последующие дни. В курсе, что она много гуляла, но почти ничего не ела. Это вся информация, которую удалось выудить из Мари. Кажется, девушка знает больше, но не до того сейчас. Разберемся позже. Из головы не идут воспоминания о похоронах. Странно, но очень символично, что я оказался на них в одиночестве. Всегда был один в этом болезненном клубке – мама, папа, Эмма. Потом еще и Дэнни добавился, и все запуталось окончательно. В итоге – отец где-то с очередной пассией-однодневкой, мама в оранжерее со своими обожаемыми розами, брат в интернате. Все, как и при жизни Эммы. Столько лет между ней и отцом ничего нет, но… Наложница – это навсегда. Как же рад, что Дэвина избавлена от подобной участи. Сам бы я при всем желании не смог ничего изменить.
