— А как ты считаешь?
Я продемонстрировала — как. Тыча пальчиком:
— Раз, два, три…
Черкасов смотрел скептически.
— А прикинуть по размеру, сколько плитки помещается в квадратный метр, и просчитать по плану помещения?
Я разозлилась.
— Думаешь, самый умный, да? А все остальные до тебя были дебилы-дебилами? Погляди, какая здесь геометрия!
Черкасов огляделся снова и вынужденно признал: сложная.
— Ну ладно, давай показывай, где остановилась. Ты идешь с того конца, я с этого.
Не веря своему счастью, я осторожно уточнила:
— Артем, ты собираешься мне помочь?
— Ну а что делать? Не то будешь торчать тут до завтрашнего утра, а мне еще на следующий кофе разоряться…
— Не-не, ни в коем случае! Я ж тогда тебе такой пир закачу! — щедро пообещала я.
— Я тебя за язык не тянул!
* * *
Завтрашнее утро — не утро, но покончили с окончательными расчетами мы только поздним вечером. Даже Васильич, которому сегодня явно не хватало компании, несколько раз наведывался: то ли проверить, не ушли ли мы, ему не сказавшись, то ли чем вообще тут помимо работы занимаемся. Щедро попытался «плеснуть маленько» и нам, но Черкасов отказался — за рулем, а я — чтобы реабилитироваться в глазах ведущего: не такая уж я и пьяница. Отчаявшийся сторож проворчал, что надоело ему над нами надзирать, велел, как будем уходить, постучать в вагончик и отдать ключи от входных дверей.
Мы сидели на полу уже вестибюля и при ярком освещении времянки-переноски подбивали итоги вместе со сброшенными на почту Алексеем Алексеевичем складскими данными. Сверившись с предыдущими отчетами, добытыми предусмотрительным Черкасовым, единодушно решили, что наша «циферка» самая цифиристая из всех! То бишь, самая верная. Или хотя бы максимально приближенная к правде.
Я с облегчением рухнула на расстеленные мешки — да по фигу уже, все равно всю одежду стирать! — подвигала руками-ногами, словно изображая «снежного ангела» в сугробе. Простонала:
— Господи, неужели наконец-то всё?!
— Я не «господи», дочь моя, но подтверждаю — всё! — Черкасов аккуратно сложил в «файлик» наши листочки с хаотичными записями, расчеты, замеры и метражи, предварительно нащелкав их на мобильник. Вставать тоже не спешил — и сам ухайдокался. Облокотившись о колени, смотрел на двойные темные двери выхода, из-за которых к нам неутомимо прорывалась осень. Повернув голову, я поглядела тоже: в стекле отражался вестибюль и наши неясные силуэты. Словно призрачные. Призраки людей в призрачном здании — пока оно не достроено, не обжито, будто и не существует вовсе …
