Я пыталась застегнуть на Ольге пальто: простынет ведь, далеко идти — пятиэтажка и еще одна о-очень длинная девятиэтажка! Жаркая подруга отталкивала мои руки и всё внушала не торопиться, сто раз хорошенько подумать, отношения легкими не бывают, проходят разные стадия охлаждения и раздражения, думаешь, в семейной жизни все так радужно, а мужиками вообще лучше не разбрасываться, даже такими…
Я кивала и легонько подталкивала подругу в сторону дома: сама уже задрыгла в наброшенной поверх открытого платья куртке. Ольга окончательно распрощалась, но внезапно вернулась с распахнутыми руками:
— Дай-ка обниму тебя на дорожку!
Я засмеялась. Обремененная семейством Иванова с отвычки совсем расклеилась (я ответственно принимала понемногу, помятуя о жаждущей меня завтра плитке); хоть и продолжала рассуждать практично, но формулировала свои мысли уже не совсем связно. Подруга покачала меня в крепких объятьях и произнесла неожиданно трезвым голосом — только излишне громким и медлительным:
— Жень, не слушая меня, дуру! Гони ты этого мудака, пока не поздно. Он же к нашей Маруське заявился по зиме, приставал грязно, еле отбилась и из дома выперла! Только тс-с-с! Она мне по секрету, не говори ей, хорошо? Спокойной ночи!
— Спокойной… — машинально ответила я, провожая взглядом тающий в мокром осеннем сумраке силуэт подруги.
Лифт несколько раз призывно распахивал двери на мое машинальное нажимание кнопки и разочарованно закрывал, прежде чем я догадалась совершить следующее действие — в него войти. Так же зависая на каждом движении, вставляла ключ в замок — несколько раз, пока не поняла, что он от нижнего. Оглядела послепосиделковый беспорядок, но испытав почти физическое отвращение к любому усилию, просто погасила свет на кухне и шлепнулась в гостиной на диван. Уставилась на темный телевизор.
Вот так вот, значит.
Вот и вся загадка странной неприязни между моей подругой и моим же молодым человеком!
Я, конечно, уже взрослая девочка, и в курсе, как часто парни, а то и мужья подруг и знакомых подкатывают к свободным девушкам, прощупывая почву: а вдруг обломится? Особенно часто в подпитии на совместных праздниках; кто намеками, кто прямым предложением, а кто и визитами, как, видимо, случилось и с Машей. Просто говорить об этом не принято: ведь в любом случае останется виноватой женщина: кокетничала, соблазняла «сучка крашенная»! Со временем я научилась не оскорбляться, спускать всё на тормозах, отшучиваться, отмалчиваться… Хотя осадочек всегда все равно остается.
