– Я, кажется, чувствую, как они образуют единый разум, – тихо с отвращением сказал Кирилл, – Это ужасно.
– Объясни лучше, – попросил Егор.
– Этот утырок просто тупой социопат. Он считает нормой наживаться обманом и подлостью. У него всё в душе извращено: вместо логики – зечьи понятия, вместо дружбы – выгода. И на это сейчас прилипает Скверна. И получается новый разум, начисто лишённый человечности.
Олег мысленно подключился к чёрному комку на своей руке. Охотник никогда до этого не пытался понять тварей, которых убивал, считая всю жизнь их своим бредом. Мыслей как таковых внутри двойного разума не было. Олег даже не воспринимал это за личность – он находился словно внутри машины, нейросети, обученной только подлости.
– Говори, – Кирилл обратился к пленнику.
Бандит хмыкнул и сплюнул под ноги:
– Чего говорить-то?
– Я сам, – Олег наклонился над хищным и злорадно улыбающимся лицом, – Кир, просто следи за его мозгами, чтоб заранее знать, если задумает рыпаться.
Олег пнул человека в голову. Впервые в жизни он ударил сидящего на полу, безоружного, уже побеждённого. В душе разлилась какая-то кислятина из отвращения к себе. Охотник выпрямился и посмотрел на результат: с половины лица ухмылка была стёрла, скулы быстро опухали.
– Влад, лечи, – попросил Олег, дождался, когда след его ноги полностью исчез от ворожбы Седого, и обратился к врагу:
– Ты подумай вот о чём… Мы можем тебя лечить от побоев, а значит сможем, например, руку сломать не один раз, а много. Вот можем даже задушить много раз… Верёвкой, как вшивую шавку. Понимаешь?
– Идите нахер, пиздюки!!! – несмотря на браваду, в этом крике уже были зачатки страха.
Олег постоял, делая вид, что думает, а потом отпустил на указательном пальце коготь длиной в ладонь.
– Его нужно хорошо зафиксировать, – начал Охотник, – Снимайте с него всю одежду.
Влад и Егор быстро стянули пальто, свитер и джинсы. Олег демонстративно распарывал вещи на полосы, показывая, как ловко умеет орудовать когтём. Пленника связали его же одеждой, превратившейся в тканевые полосы, очень плотно, полностью лишив возможности двигаться. Теперь он смотрел с ненавистью и трудно скрываемым удивлением.
– Вот начнём, – сказал Олег, проверив путы, – Влад, лечи сразу же, хорошо?
Седой кивнул и закатал рукава. Охотник провёл по щекам кончиками пальцев и слегка надавил когтями. Кожа поддалась и проступила кровь. Олег надавил сильнее, чтобы добиться скрежета по кости нижней челюсти. Ему было противно это действо.
