Ведьмаки быстро прошли по коридору, мальчуган едва успевал за ними. Он пару раз что-то пискнул, но так и не собрался с духом сказать хоть слово. Галерея дешёвых икон заканчивалась тамбуром. Небольшая комнатушка с гардеробом и диваном. Воздух уже был спёртый, тяжёлый, состоял из благовоний, угарного газа и копоти.
– Раздевайтесь. Подождите на диванчике, вас позовут, – почти прошептал мальчик и хотел юркнуть за дверь. Олег взял его за плечо.
– Тебя как зовут?
– Николай.
– Ты в школу ходишь?
– Да, – глаза ребёнка округлились, зрачки стали большими – он боялся.
– Тут твоя бабушка живёт?
– Мама, – по щекам скатилась пара слезинок, Коля с силой шмыгнул носом, раздалось сильное бульканье. Олег заподозрил хронический насморк. Он отпустил мальчика. Внутри отдавалось эхом «мама». Это слово ведьмак ещё никогда не слышал таким пугающим.
Ожидали в тишине около пяти минут. Одна из трёх дверей открылась, и в тамбур вывалилось смердящее облако благовоний. Женщина стояла в проёме улыбалась и приглашала войти жестом руки. Круглое лицо выдавало избыточный вес отъетыми щёками и начавшим недавно расти вторым подбородком. Само тело скрывалось под просторным балахоном. Олег видел сквозь ткань ещё не до конца обрюзгшее тело. Алкоголь и переедание только начали свою работу. Мимику считывать было очень неудобно из-за макияжа, толщина которого достигала миллиметра. Обычное зрение цеплялось за яркие пятна. Зрение ведьмака видело измученную пороками женщину. Вокруг неё крутились тени – чёрные твари, похожие на рыб с сотнями мелких щупалец по всему телу. На секунду рука женщины замерла, ладонь образовала лодочку, Олег замер, увидев, что на холёной коже лежит мерцающая горошина чужой мечты. Твари накинулись на лакомство, расталкивая друг друга, они стремились к красивой жемчужине и рвали её на части, захватывали также части ауры женщины и поглощали. Мгновение ведьмак считал, что встретил колдунью. Но… Её глаза не видели тварей, не источали тьму. Обычная женщина. Она скармливала чужие эмоции, надежды, чужую частицу души и даже не подозревала, что сейчас делает. Для неё это было простым жестом. Ничего не значащим движением.
Олег впервые видел вблизи бабку-шептунью. Он испытывал к ним презрение. А теперь едва сдерживал струящуюся из него ненависть.
– Заходите же! – женщина улыбнулась. Она ничего не видела, ничего не знала. Её настораживали умные, проникающие взгляды, но жадность притупляла остатки разума.
