Брайан перевёл дыхание.
– И вот – ты. Есть очевидная причина тому, что я сомневаюсь в том, есть ли душа у тебя. Ты не знаешь веры, вся жизнь твоя – грехи. Ведёшь себя, как дикий зверь. Убивала без жалости, без уважения к смерти издевалась над трупами… От моего младшего брата, говорят, остались только… – Брайан представил воочию то, что собирался сказать и его слегка замутило.
– Не понимаю, – спокойно отметила эскортесс. В её спокойствии было столько холода, что ему вспомнилось, что женщина вращалась в самых, что ни на есть, высочайших кругах севера. Маркиза, значит, ровня по титулу. Как это сливки северного общества терпели эту безумную? Впрочем, красивейшая наверняка вела себя удовлетворительно, если получала всё желаемое. А она получала всё. Почему бы не получить все блага в обмен на услуги интимного характера, тем более, что завсегдатаями её постели были цари?
– Не понимаю, – равнодушно повторила эскортесс.
– Я вижу это, – кивнул Брайан. – Сейчас попытаюсь частично объяснить. Хотя то, в чём ты не можешь понять и мелочи – сложнейшая наука. Так любит говорить кардинал Иеджессо. Я говорю тебе всё это, потому что ещё есть надежда…
– Иеджессо?
– Эскорты, насколько я знаю, на три четверти человеческого рода. А люди, до пришествия на Клервинд первых крылатых с Аконита, жили крайне скудное количество лет. То есть, каким бы грехом они не калечили свои души, люди умирали раньше, чем окончательно погибали их души. Были и исключения. Да и сейчас есть, уверен в этом. Человек, изнасиловавший и убивший две сотни детей своего вида ещё до сорока лет… разве имеет душу к моменту смерти? Нет. Потому я начал сомневаться, а не бесполезно ли то, что я делаю? Ведь если ты так же творила, без ограничений, зло, а тебе лет двести, то…
– Мне примерно семьдесят.
– О. Так ты не старшая из эскортов?
– Были старше меня, но их казнили.
– Кто?
– Отец. Дракон Ксенион.
– За что?
– За убийство Игрейны Третьей, за растление подростков, за поедание человеческих детей…
– Стой-стой! – Брайан выставил вперёд руку. – Ты… делала подобное?
– Я должна убивать только крылатых и фитов.
– Но… делала?
– Нет, не слишком хотелось.
– А если бы сильно хотелось, то ты бы сделала это?
– Я всегда делаю то, что сильно хочется. А ты разве нет?
– Да, если это доброе дело. Добру нельзя противиться. Обычно. Опять же есть исключения…
– …Что-то много исключений.
– Не цепляйся к словам, женщина. Так вот, я подумал, твоя душа уже мертва и то, что я делаю, бесполезно.
