– О, спасибо, не стоило, – я улыбнулся, – кормят неплохо, условия вроде тоже ничего, тепло, не сыро, а ремонт какой я и не знаю.
Я ухмыльнулся сам себе.
– Улучшений нет, так ничего и не видишь? – наконец Марат решился спросить.
– Иногда как будто появляется какое-то мутное серо-белое пятно. Я и так головой вертел и на бок клал, думал при определенном положении может. Но потом начинаю думать, что показалось просто.
– Не думай так, Руслан. Я верю, зрение вернется.
– Дай Бог. Как дела с фильмом?
– Заканчиваем. Цветокоррекция уже. Тебя очень не хватает.
Секунд 10 мы оба помолчали.
– Через неделю две смены, помнишь. Продюсеры решили… Если не сможешь, выйдет Антон.
– Да, я понимаю, снег тает.
– Ты не против?
– Нет, я наоборот даже рад. Антон так хотел поучаствовать в этом проекте.
– Его придется включить в титры.
– Хорошо, главное, чтоб он согласился, – улыбнулся я.
– Он уже согласился.
Казалось, что Марату тяжело мне сообщать все это. Но я на самом деле был рад, что Антон будет участвовать в этом фильме, и что его имя будет присутствовать в титрах. Я переживал, что отобрал у него что-то. Теперь вот возвратил, совсем маленький кусочек, но все же.
– Марат, ты не думай, что я расстраиваюсь из-за этого. Я расстраиваюсь, что не могу участвовать пока, а не из-за Антона.
– Это твой фильм, твоя операторская работа в любом случае.
– Вот и я об этом. Как семья?
Мы еще минут 10 посидели, затем Марат ушел.
В столовую, где я заканчивал завтрак, зашла медсестра.
– Марат, мы Вас ищем. Ваша жена открыла глаза.
Медсестра вела меня по коридору. Почему так далеко? Мне показалось, что мы идем вечность. Наконец мы дошли до палаты Амелии.
– Руслан, я понимаю, как Вы переживаете и как соскучились. Только она сейчас еще очень слаба. Давайте недолго.
– Хорошо, конечно.
Мы зашли в палату. Медсестра довела меня до стула, возле койки Амелии.
– Не буду вам мешать.
Я взял руку Амелии. Она легонько сжала мою в ответ.
– Крошка моя.
– Я тут, любимый, – голос Амелии звучал совсем тихо, – все плохо, да?
– Нет, сладкая, все хорошо. Мы живы, ты пришла в сознание. Я так долго ждал этого момента.
– Мы же должны были быть… – Амелия кашлянула, – на пляже.
– Да. Но главное, мы вместе.
– У тебя такой взгляд, что с тобой?
Сказать ей правду? Не будет ли это для нее сейчас ударом?
– Все хорошо, дорогая, у меня просто… немного ухудшилось зрение.
– Тебя завела медсестра, точно. Ты не видишь?
– Вижу, но пока плоховато, не переживай, врачи сказали, что это пройдет. Как ты себя чувствуешь?
