– Ничего себе, – только и смогла вымолвить на действия мужа.
– А ты тоже…ничего, – заметил муженек, глядя в мое пенное декольте, заметив это я посильнее выпятила грудь, благо было что выпячивать.
Хм. А он оказывается начинает ко мне привыкать. От осознания оного я обрадовалась открывающейся перспективой нашей будущей семейной жизни.
***
– И как ты вот это только делаешь? – я разглядывала коллекцию скульптур, принадлежащих моему мужу.
На вторую или третью неделю нашей совместной жизни, когда события, произошедшие во время свадьбы, стали потихоньку сглаживаться и мы стали привыкать с Аркадием друг к другу, он повел меня в свою мастерскую.
И если за ее порогом муж был похож скорее на ботаника-очкарика, но только без очков, то стоило ему переступить порог своего кабинета, как с ним произошла странная метаморфоза, я бы сказала, что он трансформировался в другого человека: глаза заблестели, спина выпрямилась, плечи развернулись. Если бы таким я его увидела в день свадьбы, то вряд ли бы попыталась связываться и проворачивать свою задумку.
Муженек оказался достаточно уравновешенной личностью. После припадков страха в зале регистрации с ним ничего подобного больше не повторялось. Я думала он будет биться в истерике, когда вновь увидит меня во второй ипостаси с шипящим хвостом и распростёртыми крыльями, однако я глубоко ошибалась. Он лишь вздрогнул после моей трансформации, а затем полез рассматривать крылья, ощупывать их структуру, даже попытался заигрывать с хвостом и так настойчиво, что в конечном счете бедный малыш стал прятаться мне за спину и оттуда возмущенно шипеть. Что выражало его крайнюю степень негодования по отношению к мужу.
Вообще, мой хвост вел себя с Аркадием как-то странно. Он, который жил своей жизнью, даром что являлся моей составляющей, никогда никого не боялся, а тут мне показалось, что муж вызывал в нем какие-то опасения, настолько сильные, что хвостик всячески пытался скрыться с глаз подальше. Обычно от любопытства своего шипящего приложения страдала я, приглядывая за тем, чтобы он ничего лишнего не взял в пасть, а он был еще тот любитель всего движущегося, шелестящего и шуршащего. Ему не важно было что перед ним мышь, таракан или блестящая бумажка, он все норовил проглотить. Тут же его как будто подменили. Мне даже показалось, что он стал жить впроголодь лишь бы лишний раз не появляться мне на глаза.
Наши отношения с мужем сразу же устоялись, стоило лишь ему свыкнуться с мыслью, что я теперь буду мозолить ему глаза каждый день и выгнать он меня не может, как не будет стараться, потому как мы соединены до самой смерти.
