– Нет, спасибо. Не беспокойтесь. Я немного ем. Со мной тоже так было, как Вы сказали, – всё не такое, как должно было быть. А вот это? Что? – резко переменила Она тему, вдруг испугавшись, что своими словами как-то выдала себя.
Когда вот так сидишь в кресле, прямо перед глазами освещённая мертвящим светом ночной улицы картина. О ней спрашивала Джой.
– Это репродукция.
– Репродукция?
– Да. Это моей матери. Она говорила, что подлинник бесценен.
Джой встала, подошла ближе к картине, отступила, вновь устроилась в кресле.
– Вам нравится? Это Дюрер.
– Дюрер. Не знаю. Что-то в ней трогает.
Следуя за взглядом Джой, Ник всмотрелся в репродукцию. Знакомая с самого детства до тончайших оттенков, плотно уложенных мазков акварели, эта мёртвая птица неожиданно напомнила ему кого-то. Это незащищённое, в редкой щетине горло, безвольно повисшие крылья-руки, прячущие потерявшие возможность сжиматься чешуйчатые лапки. Приоткрытый в предсмертном хрипе клюв. Хвост – безжизненный, безнадёжный. Голубизна, угадываемая в оперении грудки и крыльев птицы, сгущается и стекает, обретая смертельную синеву к концам маховых перьев. Отгоняя наваждение, Ник отвёл глаза.
– Что-то не так?
Джой переводила взгляд с репродукции на лицо Ника и обратно. Что-то происходило. Что-то, что Она обязана знать.
– Нет, простите. Всё хорошо.
– Случилось что-то. Вы что-то вспомнили, – настаивала Джой.
– Думаю, Вам будет не интересно.
Но Ник рассказал Джой о странном старике Хоме.
– Вы, наверное, не знаете – я врач. В то утро, когда мы с Вами встретились…
– Я не нарочно.
– Нет, всё хорошо. Я рад.
Ник был совершенно искренен.
– Я возвращался из Дома Призрения. Подрабатывал там – брал ночные дежурства. Эта мёртвая птица напомнила мне Хома. Однажды мы сняли его с решётки окна. Окна там под потолком, на такой высоте… Как он смог туда добраться… Хотя…
Ох, как умеет слушать эта куколка Джой! Недаром она заинтересовала Томаса.
– Его привезли из какой-то заброшенной деревушки. Но те записи, которые при нём были, то, что он о себе рассказывает… Искренне верит, что был каким-то кристаллом. Жаль его. Неизлечим. Птица чем-то его мне напомнила. Или он её. Та же смертельная неизбежность. Простите, – спохватился Ник. – Девушек так не развлекают.
– Мне было интересно. Поучительно. Правда. Уже поздно. Вам надо отдыхать, – заторопилась Джой.
– Простите, не спросила – как Вы себя чувствуете? – она кивнула на палку. – Очень беспокоит?
– Нормально. Надо разрабатывать. Много ходить. Один пока опасаюсь.
