Но, поскольку метко стрелять на ходу было гораздо труднее и почетнее, чем управлять колесницей, а каждому из оставшихся хотелось обязательно добыть охотничий трофей, было решено выбрать из нас, уже овладевших азами этого сложного искусства, наиболее подходящих возниц. Любой из нас с радостью примет участие в охоте, кто же упустит такую возможность?! Как, кого выберут? Каждому из вас предоставят возможность подготовиться, потренироваться в управлении охотничьей колесницей. После этого в равном соревновании трое победителей – те, кто первыми окончат гонку, будут возницами в трех колесницах охоты, – объяснил нам условия выбора Вэнь Чан. Все мы почувствовали себя неловко.
Первый раз нам предлагали соревноваться друг с другом. Даже в ежегодных соревнованиях по стрельбе мы были одной командой – все старались ради всех. И хоть ни разу еще и не выиграли, но и не проиграли. И вообще очень гордились своей дружбой, тем, что за все эти проведенные вместе годы в учебе и развлечениях ни разу серьезно не поссорились.
– Может быть, мы выучимся, а потом учителя сами выберут троих? – И-цзю с залившим щеки нежным румянцем сказал своим ясным четким голосом.
– Да, да, – мы все были согласны. – Отличное решение! – с облегчением смотрели мы друг на друга. Подобие улыбки растянуло губы Вэнь Чана.
– Нет, – насмешливо блеснули всегда такие спокойные понимающие глаза. – Нет! Вы очень гордитесь своей дружбой. Так докажите ее! Докажите, что и в соревновании за первенство вы не уроните, не посрамите ее! Что вы сможете остаться друзьями и после того, как одни из вас окажутся победителями, а другие – побежденными, – наставник ушел.
Мы молчали. Постепенно все взгляды обратились к Шэню: самый спокойный, рассудительный, надежный, что думает, что скажет он? Шэнь откашлялся. Я обвел взглядом друзей – все не сводили глаз с серьезного с пробивающимися усиками и явной бородкой лица нашего немногословного товарища.
– Я не понимаю, чего мы испугались? – только и сказал он. Все рассмеялись: столько приготовлений, столько ожиданий – и это все? Смех снял напряжение, разбил начавший было крепнуть лед недоверия.
– Ой, мы боимся, – покатывался со смеху Хао.
– В самом деле, – пробасил Кан, голос его давно уже приобрел глубину и силу большой литавры, – если я стану победителем, то что, И-цзю перестанет быть моим другом?
– Добрый мой господин Кан, – Хао не мог упустить такой момент, – если И-цзю победит, он, конечно, останется твоим другом! Правда, И-цзю? – он подмигнул смущенно краснеющему И-цзю.
