По знаку Главного советника я присоединился к Великому Господину, идя на шаг позади него. Все почтительно приблизились к Заместителю[24], восседавшему на почетном месте. Послышались звуки музыки, и стоящая за нами почтительная толпа родных и сановников начала петь гимны, прославляющие предков, прося у них быть благосклонными и принять положенные жертвы.
На яшмовом скипетре, который сжимал Великий Господин, в глубокой чаше покоились части жертвенных животных[25]. Один из сановников правой стороны с низким поклоном передал чашу Заместителю, и тот важно и серьезно принял ее. Пение не прекращалось ни на минуту. Теперь к прославлению предков прибавились и гимны, прославляющие мудрость и силу Великого Господина, и просьбы к Предкам помогать ему на длинной дороге жизни[26].
В Храме не было окон – он освещался многочисленными фонарями, подвешенными по сторонам кровли, и поэтому, когда они один за другим начали гаснуть – сначала над почетным местом, где сидел Заместитель, а потом по обе стороны от него, постепенно приближаясь к двери, – в наступившей почти непроглядной темноте только Великий Господин блистал в непонятно откуда падающем свете.
Собравшиеся медленно, продолжая петь торжественные гимны, прославляющие мудрость предков и силу Великого Господина, возглавляемые им, вышли на залитый весенним солнцем двор Храма. Все невольно замерли и зажмурились от яркого света дня. Главный советник подошел ко мне.
– Господин наш Ван Ли, – он склонился передо мной в низком поклоне, – Великий Господин наш повелевает вам вернуться в Восточные покои.
Медленно и торжественно Великий Господин со свитой проследовали мимо меня. И только когда стихли шаги последнего воина охраны, я в сопровождении нескольких стражников вернулся во Дворец.
Как будто я вовсе и не уходил. Хэ по-прежнему сидела в моей комнате, сложив руки на своем толстом животе, прислужницы суетливо сновали из двери в дверь, бросая на меня тревожные любопытные взгляды.
– Тебя не взяли на Пир[27], – Хэ не удивлялась, она просто сказала то, что видела.
– Ты думаешь, что это плохо? Как Госпожа Мать?
– Дети в твоем возрасте не бывают на Пирах. Ты удостоился большой чести – участвовать в Жертвоприношении предкам…
Больше она ничего не успела сказать, да и собиралась ли?.. В комнату внесли столик, уставленный яствами, и вошел чиновник, который всегда прислуживал мне при еде. Неужели со вчерашнего дня я ничего не ел? Да, только сейчас я почувствовал, как голоден, даже живот свело, но спокойно, стараясь не торопиться и не уронить своего достоинства, принялся за еду.
