Хэ еще больше сжалась и опустила голову.
– Господин Ли простит меня?
– Ну, конечно, Хэ. Почему ты не подходишь ко мне? Садись рядом, давай вместе разгадывать облака!
Хэ молча отрицательно покачала головой. Я подошел к ней, хотел взять за руку, заглянуть в добрые глаза. Хэ отняла руку, отвела взгляд.
– Что случилось? Ты не хочешь разговаривать? Тебя кто-то обидел? – она еще ниже опустила голову, по ее щеке ползла слеза.
– Не может быть!! Кто посмел тебя обидеть?! Почему ты не скажешь Госпоже Матери? Она вступится за тебя!
Я думал, что нельзя ниже опустить голову, но Хэ как-то так спрятала свое лицо между высоко поднятых плеч, что я совсем не мог разглядеть его…
– Конечно, сейчас же пойдем к ней, – я тянул Хэ за полу одежды. – Мы ей все расскажем, никто не посмеет обидеть тебя.
– Милый мой мальчик, – Хэ назвала меня, как давно, в той старой не прекрасной жизни, – никуда не надо идти. Госпожа все знает. Нас с прислужницей наказали по ее приказу.
– Ты врешь! – я отдернул руку. – Ты специально врешь! Ты думаешь, что если она мучила птичек, я поверю, что она приказала наказать тебя?! О!! – я сжал кулаки. – Я сейчас сам побью тебя, противная, противная Хэ!
Но я не стал бить ее, вместо этого я прижался лицом к ее большому мягкому животу, уцепился руками за простую, как-то по-особому пахнувшую одежду. Мы оба плакали. Не знаю, почему, но я верил ей. Верил, что Госпожа Мать приказала наказать ее.
– Но почему, почему? Ведь ты не виновата, – спрашивал и спрашивал я, заглядывая в лицо Хэ, ища ответа в ее глазах.
– Не сердись на Госпожу, – сказала Хэ, – она не виновата. Это все из-за Главной жены, – я не мог, понять как наказание моей доброй нянюшки связано с Главной женой.
– Если бы наказали только прислужницу, Главная жена придралась бы к нашей Госпоже, сказала бы, что та не умеет, не знает, как надо управлять, а меня бы наказали, только еще сильнее. Я сама попросила Госпожу, чтобы меня тоже наказали. Она не хотела, – посмотри на меня, – она не хотела! Я очень и очень просила. Это так.
– Я люблю тебя, Хэ. И никогда, никогда, все равно никогда, ни за что не прикажу, чтобы тебя наказали.
– Да, мой милый господин Ли, – Хэ вытерла мне лицо, – успокойся, посидим здесь еще немного, будет совсем нехорошо, если увидят, что ты плакал.
И мы вернулись. И стали жить дальше. Конечно, было бы лучше, если бы этих новых прислужниц совсем не было. Но они были. Всегда и всюду. Одна из них то сидела в уголке комнаты, когда я ел или занимался с учителем, и притворялась, я знаю, что притворялась, что рукодельничает, или ходила взад и вперед по садику, где мы гуляли с Хэ – она прогуливала любимую собачку Главной жены, будто бы у той не было своего садика. Они ни на шаг не отходили от Госпожи Матери, ни на миг не оставляли ее наедине со мной или с Хэ. Но все равно жить было очень интересно.
