Вдруг послышался незнакомый голос:
— А юная монна не желает посмотреть на уютные места Санго? Мы с товарищами знаем много злачных мест…
Я обернулся, чтобы посмотреть на этого невежу. В Асмине все обращались к ведьмочке с почтением, а тут…
Оказалось, на нас из-за ближайшего поворота выручила компашка из троих людей в однотипной, но очень странной форме. Все трое щеголяли в обтягивающих кожаных штанах и куртках, а сверху их в строгом порядке от шеи до кончиков ног перетягивали перевязи из широких ремней, на пересечениях закреплённых какими-то амулетами, похожими на плоские блинчики из олова с печатями на них. Образ дополняли сапоги с высокими голенищами (пара ремешков спускались аж к каблуку) и здоровенные луки. Нет, не так. ЗДОРОВЕННЫЕ луки. Они носили их за спиной, закреплёнными на крестце чуть наискось, и по всему выходило, что луки лишь немного уступают в росте своим хозяевам. Последнее, что объединяло троицу — общая худощавость и длинная ярко-голубая прядь волос на левом виске.
Наглый разговорчивый парень щеголял шрамом, шедшим через все лицо — от лба до подбородка. Его ближайший товарищ, по видимому, в детстве перенес оспу — его лицо, будто испещренное крошечными шрамиками-рытвинами, было невозможно назвать привлекательным. Третий же встал у угла и что-то выглядывал на основной улице; он выделялся тем, что его голубая прядка заканчивалась у уровня бедра.
— Ну неужели такая красивая юная монна не соблаговолит пойти на свидание с покорителями Тьмы глубин? — продолжал наседать Шрам.
Ага, как их там назвал тот стражник? Холодные головы? Или сердца?
— У монны ведьмы есть сопровождение, — жестко отрезал Эд, выступая вперёд и чуть заслоняя плечом девушку. Я подбежал к ноге Эда и сел рядом, уже привычно разогреваясь.
— Ты что ль? — хохотнул Оспа. — Не глупи, на тебе даже боевых отметин нет. Лакированный хлыщ откуда-то из Драконьих королевств. Иди по своим делам, делай закупки, а мы покажем монне, как развлекаются в Городе Трёх рек.
Оспа совершенно не умел читать атмосферу. От зрелища мрачных, ледяных глаз Эда даже мне-то не по себе. Взгляд хорошо прочувствовал тот, что стоял на стрёме — он перестал улыбаться и явно думал о том, как сообщить товарищам о совершаемой ими ошибке. Даже в глазах Шрама читалось беспокойство. И оно оказалось оправдано.
— Я из армии, тупица. Выпусти ветер из черепа и присмотрись к кинжалу у меня на поясе, — прорычал Эд.
С усмешкой, блуждающей на изрытом лице, Оспа скользнул взглядом по бедру волшебника, и тут же преобразился — лицо разгладилось, вытянулось, глаза чуть округлились.
