Отец тогда заворчал, что её садоводческое хобби на бизнес накладывает своеобразный отпечаток, однако Марианна только рассмеялась и расцеловала его в обе щеки.
И вот теперь итог. Руслан сидел в холодной Одессе, у отвратительно серого моря, и ждал. Будучи уроженцем северного Чернигова, Руслан южные города не любил. Было в них нечто такое, что заставляло себя чувствовать блеклым, прямо-таки никаким. Это солнце, это море, эти громкие и немного сумасшедшие люди. Постоянная суматоха в их жизнях и поведение, вводящее в ступор.
Вот как та девица из «Раэна». Хоть бы смутилась, когда швырнула в него папкой. Но нет. Вид был такой, словно она королева, а ей все должны.
– Хочешь замерзнуть? – раздался низкий голос, сопровождаемый тихим смешком.
Руслан повернул голову и встретился взглядом с Эммануилом Чехлянцем. Тот выглядел потрясающе стильно даже сейчас, на фоне свинцового неба, пыльно-серого песка и уныло штормящего моря. Мастер не только вести бизнес, но и привлекать взгляды.
– Хочу поскорее решить с тобой все вопросы и отправиться домой в теплую постель, – сказал он чистую правду.
Чех хмыкнул и сел рядом.
– Сейчас полдень, какая постель?
– Большая, – невинно ответил Руслан.
– Какой ты зануда, – заметил собеседник, доставая из кармана черного пальто сигареты.
Руслан немного поморщился. Ну конечно! Брось курить, когда тут всякие… соблазняют. Чех понимающе протянул пачку и зажигалку. Пришлось вздохнуть и взять. Нервы истрёпаны, соблазн велик, а ограничение себя в мелких радостях жизни ведёт потом к большим проблемам с психикой.
Несколько секунд молчали. Говорить не хотелось. Зато очень хотелось плюнуть на все проблемы и просто отдохнуть. Но встретились ведь не просто так, а по делу. Пожалуй, начало нового года – это то же самое, что и конец старого. Отдыха не было, а вроде как все говорят про новые силы. Гадость какая-то.
Руслан затянулся и закашлялся. Да уж, отвык немного. Или Чех курит нечто ядрёное и экзотическое. Гурман, мать его за ногу.
– Я весь внимание, – наконец сказал он. – И если правда хочешь, чтобы я не превратился в сосульку, то излагай. Ибо прекрасно знаю, что позвал ты меня сюда не из-за моих неземной красоты зелёных глаз.
– Да, – согласился Чех, – их нельзя продать, поэтому только из-за глаз приходить сюда крайне неразумно.
Руслан закатил глаза и призвал на помощь всё своё терпение. Вот уж точно, если один из них двоих зануда, то другой – язва. При этом профессиональная такая, сгубившая не одну личность. И Чех об этом знает. Однако даже не пытается сделать вид, что страдает угрызениями совести. Хотя совесть… господи, о чем это он? Чех и совесть – вещи несовместимые. Наглый и харизматичный южанин с кровью стольких наций, что и не перечислишь сразу. И совесть ему под стать. Ты к ней взываешь, а она: «А? Шо говорите?»
