Порой было только забавно наблюдать за Светкой, которая всё никак не могла решить, кого же из одиноких кавалеров обольщать? Все хороши, каждый просто по-своему. Зато Олег, кажется, выдохнул с облегчением, так как его кандидатуру затмили новые жертвы.
Мне же хватало и Эммануила. Точнее, не сказать, что хватало, и… Черт, что-то мысли путаются. Это всё шампанское. А ещё какая-то необъяснимая лёгкость на душе, что хочется смеяться и прыгать.
Стрелки подбирались к двенадцати. Мы, разговаривая и смеясь, вышли во двор. Эммануил помог мне надеть пальто, а потом, осторожно приобняв за плечи, вытянул на улицу.
Морозный воздух бодрил, а запах можжевельника и близость губ обнимавшего меня мужчины кружила голову хлеще выпитого шампанского.
Я слышала краем уха разговоры товарищей, однако вниманием целиком и полностью завладел только Эммануил. Хотелось наплевать на запреты и окружение, протянуть руку и коснуться его волос. Уткнуться в шею и вдохнуть ещё сильнее аромат можжевельника и его кожи. А потом, почувствовав, как он прижимает меня к себе, приникнуть к губам.
Рассудок? Да, конечно, он. Нельзя терять голову и думать о несбыточном. С заказчиками негоже вступать в контакты любой близости, кроме четкого выполнения технического задания.
Некстати вспомнив про контент, с которым мне придётся работать уже совсем скоро, чтобы выполнить задание Райского-Энгеля, я залилась румянцем. И не от того, что оно было весьма фривольным, а потому, что кое-что успела почитать и представила себя и Эммануила в роли… в роли…
На черном бархате неба расцвёл красный огонь. Потом жёлтый, зелёный, синий. Небо заискрилось всполохами новогодних фейерверков. Со всех сторон донеслись радостные крики:
– Ура-а-а!
– С Новым годом!
– С Новым счастьем!
В груди защемило. Пусть я уже в том возрасте, когда не особо реагируешь на все праздничные атрибуты, не ждешь, затаив дыхание, чуда и понимаешь, что Новый год – всего лишь смена календаря, но… Именно оглушительный грохот салютов и расцветающие разноцветные огни фейерверков – то, над чем время не властно. И я вновь чувствую себя той маленькой девочкой, которая вновь оказалась среди сказки. И сейчас, вот-вот, произойдёт что-то прекрасное и невероятно замечательное. Внутри всё сжалось, я шумно выдохнула.
Почему так жарко? Или это всё от близости Эммануила? Я провела кончиком языка по пересохшим губам. Ох, когда он оказался так близко? И почему я больше не слышу ни голосов остальных, ни грохота салютов? Наваждение.
