– Это твои годы дают о себе знать, – не удержался, чтобы не поддеть напарника, Короб.
– Я ещё тебя переживу, зелень болтливая, – восстанавливая дыхание, парировал пожилой сталкер.
Немец присел на стул с крутящимся сидением. Оттолкнулся ногой и, сделав три оборота, озвучил свои мысли:
– Лишь бы он не помер до утра. Надеюсь, здесь действительно есть средства, чтобы не дать ему отправится в "долину теней" раньше времени. "Нам только ночь простоять, да день продержаться". Хотя нет, днём мы уже будем далеко.
Короб посмотрел на майора с неприязнью, как на виновника всех бед:
– Надеюсь, ты сейчас видишь дурные сны, приятель! Потому что это самая малость, какой ты можешь отделаться за наши тяготы.
Сталкер протянул руку к выдвижному светильнику, вплотную приблизив его к измученному лицу военного. Щелкнул выключателем и направил нестерпимо яркий белый свет в закрытые глаза майора. Короб с интонацией «плохого следователя» произнес:
– А ну колись, шакал, кто нашему грузу "ноги приделал"?
И лежавший без сознания майор Минько застонал, громко, страшно. Словно зверь, которому не хватило сил отгрызть пойманную в капкан лапу.
Молодой отшатнулся, чуть не сев на пол, и испуганно выругался:
– Да чтоб тебя, конь ты полосатый!
Офицер болезненно щурил глаза, дергал пальцами рук, силясь закрыться от электрического света. Но запредельное истощение организма лишило его сил.
– Эй! – быстро метнулся к нему Немец и выключил лампу. – Ты меня слышишь? Минько Станислав, как там тебя по батюшке?
– Слышу… – тихо прошептал военный, и выражение его лица стало чуть более осмысленным. – Я… где?
Немец распробовал на языке рифмующееся неприличное слово, но вслух сказал иное:
– В лазарете научной станции.
– А вы те, кто доставили меня сюда, в… Красновку?
– Ээээ, – протянул Брага, – да он опять за те же вожжи взялся. Упрямый какой, ты погляди!
– Мы не в Красновке, друг, – мягко поправил майора, Немец, – Но уже теплее! Это другая станция. Здесь тебе окажут временную помощь. И скоро за тобой прилетит голубой вертолет с волшебниками в медицинских халатах. Недолго осталось, потерпи.
Лицо майора переменилось, едва он осмыслил сказанное. Военный напрягся, глаза дико блеснули, разве что волосы на загривке не встали. Чисто кот, ошпаренный кипятком.
– Как.. называется… эта… станция? – негромкие слова были произнесены с какой-то страшной интонацией, делавшей их похожими на горсти земли, бросаемые на крышку опускающегося гроба.
