И только неспешно завершив трапезу, Марвин налил себе кубок харанского вина и небрежно активировал зеркало связи с Дарайей, настроенное на личный канал мистрис Рогнеды. Вот теперь он готов посмотреть, как эта злобная мегера начнет махать конечностями, угрожать ему и призывать на его голову громы, молнии и прочие неприятности. Приятно будет полюбоваться на старую змею с вырванными зубами. Потому что сделать-то ему она ничего не сможет, максимум, на что ее хватит – в бессильной ярости потрясать кулаками и сулить разнообразные кары. А зеркало связи отразило пустую… точно пустую? Гостиную, в которой единственным источником света был догорающий камин.
Так, а где эта? Куда нечистый дух унес старую каргу? Надо же, столько времени пыталась с ним поговорить, а теперь куда-то подевалась. Что, со смертью подопечных пропала и причина для беседы? Жаль, Марвин уже настроился слегка посочувствовать, а, может, и тонко поиздеваться, глядя на беспомощную старуху. Неужели она так и промолчит, и упустит возможность плюнуть в него ядом, пусть и через зеркало? Не в ее это стиле… должна она высказаться. Но комната в зеркале по-прежнему казалась темной и пустой.
Зато пинком распахнулась дверь и Марвин даже не успел возмутиться бесцеремонностью врывающихся, потому что в комнату влетел сам Сердце Марханы и буквально прохрипел:
– Где она?
– Кто? Ваша Светлость…
Тут-то и выяснилось, что темная комната за зеркалом вполне себе обитаема и связь давно активирована, потому что именно оттуда донесся сухой смешок и ответ на вопрос герцога:
– Догорает.
Герцог сначала непонимающе уставился в темную поверхность, потом перевел налитые кровью глаза на Марвина и неожиданно коротко ударил его в челюсть, да так, что Щит Марханы потерял равновесие и рухнул на плохо вымытый пол, не будучи уверенным в сохранности своих зубов.
– Как это могло случиться?!
– Это ты меня спрашиваешь, светлейший государь Марханы?
Ядом в голосе старой карги можно было одновременно перетравить всех садово-огородных вредителей герцогства. А, может, и на соседние территории хватило бы. В глубине переговорного зеркала постепенно соткалась из тьмы высокая фигура в традиционной черной хламиде и медленно подошла к зеркалу. Никаких украшений, кроме положенного по статусу кольца диакониссы. На ее бледном угрюмом лице выделялись только светящиеся яростью глаза.
– А мне казалось, это моя реплика: как могло так случиться, что твой прихвостень в нарушение всех договоренностей сжег моих девочек?
