– Я сделаю до завтра. Только мне понадобятся изумруды из Вашей лавки. Именно этот камень способен справится с глазными болезнями.
– Ну, допустим, несколько изумрудов я найду…, и он мне пригодиться… а зачем его вписывать в договор?
– А что мы туда по-Вашему должны вписать, достопочтенный Люй Гуанмин?
– А… ну да, действительно. А с чего такой подарок?
– А это не подарок. Это за безвозмездную передачу любых дополнительных имеющихся у Вас расписок Цинь Цзинсуна.
Наверняка ведь, есть у него какой-то дополнительный камень за пазухой, вот пусть и отдаст. Ишь, перекосило-то его как, не иначе решил, что дуре-бабе такого не сообразить. Не представляешь ты, что самка в драке за своею кровиночку может сделать. И до чего додуматься. И не надо тебе пока этого представлять.
А когда Люй Гуанмин наконец ушел, пообещав прислать изумруды с посыльным, Минчжу еле дождалась переданного свертка, подхватилась и чуть не бегом, несмотря на возраст, отправилась на северную оконечность острова. Ей нужно было срочно переговорить со своим поставщиком атласного шнура. Он порядочный человек… не должен он сейчас отказать ей в помощи…
А вечером она посадила внучку плести браслет, помогла ей закрепить изумруды и уложила спать, а сама села за основной заказ Люй Гуанмина. Руки привычно делали стандартные движения: несущая нить, крепление рабочих нитей, брида… ты получишь амулет, достопочтенный Люй, ухмыльнулась Минчжу. Хорошо, что сейчас ее никто не видит, скорее всего она похожа на воплощение Хуапигуй[23]…
Подписание состоялось на следующий день. Это только так говориться, что оно состоялось. На деле оно вылилось в бой, который Минчжу выдержала с трудом. Но выдержала. Итоговый документ гласил, что Люй Гуанмин получает от Линь Минчжу браслет для борьбы с глазными болезнями, взамен на что передает ей долговые расписки Цинь Цзинсуна, отказывается от опеки над несовершеннолетней Цинь Айминь и переуступает навсегда «отцовское право» почтенному Ши Юну. Не зря же Минчжу с ним накануне договаривалась. Вот тут-то и начался тот самый бой. Никак не хотел ювелир соглашаться на появление дополнительного опекуна. Одно дело, дышащая на ладан бабка Айминь, и совсем другое дело – вполне нестарый текстильщик Ши, у которого с Люй Гуанмином давняя вражда. Этот завтра не помрет, и девчонку не отдаст. Хотя бы чтоб насолить Люй. Но, видимо, мысль об амулете пересилила, и пришлось ему, скрипя зубами, соглашаться и подписывать ненавистную бумагу. Браслет ювелиру на левую руку Минчжу надела здесь же, при свидетелях, после чего они с Люй Гуанмином перешли в ее рабочую комнату, якобы для передачи расписок зятя. Получив расписки, Минчжу передала их в дверь Ши Юну, а потом закрыла дверь на замок. И уже наедине Люй Гуанмин стал обладателем коробки, в которой лежало плетеное ожерелье с тремя каплевидными подвесками в оплетке. И свернутый лист бумаги.
