Услышав название его истории и имя героя, я перестала дергаться. Считаете, необыкновенных совпадений не бывает? А вот и фиг. Не в этот раз.
***
Петров и индейцы
Перед дверью Петров просмотрел вопросник, полученный от Сидоровой. Дойдя до вопроса, что делал подозреваемый в ночь убийства, еле сдержался, чтоб не заржать. Ржать было нельзя. Микрофон на груди фиксировал даже шорох мушиных лапок.
Петров открыл дверь. Посередине огромной полупустой комнаты стояла инвалидная коляска. Обмотанный проводами и трубками, человечек в ней не шевелился и дышал с трудом.
– Пожалуйста, сядьте, – прозвучал механический голос.
«Why not, – подумал Петров. – Что он мне сделает?»
– Не вздумай садиться напротив, – заорала в ухе Сидорова. – Не смотри в глаза. Я тебя предупреждала – это опасно!
Петров поморщился. Сидорова преувеличивает. Подозревает калеку бог знает в чем. Ну какой из него манипулятор? Как он может убить кого-то чужими руками? Ладно, буду косить, как заяц, лишь бы заткнулась.
Оглянувшись, Петров заметил то, что не сразу бросилось в глаза. Вдоль ярко освещенной солнцем стены стояли в ряд пять разных стульев. Петров выбрал стул с высокой спинкой и резными подлокотниками, поставил перед коляской, сел и выпрямил спину, старательно отводя взгляд в сторону.
– Хороший выбор, – произнес механический голос. – Многое о вас рассказывает. Вы меня боитесь?
«Вот еще! – фыркнул про себя Петров. – Я не боюсь, я следую инструкциям».
Он поерзал, скрестил ноги, посмотрел в одну сторону, в другую, дернулся и встретился с калекой взглядом.
В следующее мгновение мир вокруг исчез. Исчезла инвалидная коляска с калекой. Исчезла комната со стульями у стены. Исчез микрофон на груди. Петров несся сквозь плотный, как спрессованная вата, туман. Его тело грубело, раздавалось, наливалось силой. И каждая клеточка этого тела, кажется, знала, что ждет ее впереди.
Внезапно туман рассеялся, под ногами Петрова зазвенела твердая, как сталь, земля. Его захлестнула волна страха, захватило чувство смертельной опасности. Он был буйволом, за которым с криками гналась орда индейцев с томагавками и копьями. В носу горчило от запаха полыни. Ноги подкашивались от усталости и боли. Из правого бедра струйкой бежала на сухую траву кровь.
У края обрыва Петров затормозил, вспарывая землю копытами. Глянул вниз – дна ущелья не было видно. Может быть, его вообще не существовало. «На вертел не пойду, – решил Петров. – Успею, если что, спрыгнуть. Оттуда не достанут».
