Сзади к Кахэ подошел Директор Департамента Оуфиле.
– Главное, что удалось избежать большой катастрофы, – произнес тот, как-то равнодушно, без эмоций.
Кахэ покачал головой:
– Но сколько народу погибло!
– Поверьте мне, могло быть еще хуже! Слава Императору, он смог предвидеть такой исход! Иначе Империя бы пала без военных действий!
– Они вернутся, Директор. И в этот раз просчитают все. Мы дали им уйти!
– Мы тоже не будем сидеть, сложа руки. Борьба не окончена, но победа будет за нами! – воскликнул Директор Департамента и зашагал прочь, гордо вскинув голову.
Кахэ укоризненно посмотрел ему вслед и проворчал:
– И ведь знает, что облажался! Индюк…
Вернувшись в Академию, Кахэ распорядился поместить Эль в лазарет под присмотр врачей. Девушка пребывала в страшной депрессии после случившегося, и врачи говорили, что для восстановления душевных сил понадобится не один день.
Кахэ закрылся у себя в кабинете и сидел, молча уставившись в одну точку. Потеря друга тяжким бременем легла на его плечи.
К вечеру он вспомнил, что надо что-то поесть, и решил спуститься в столовую. Проходя через холл, Ректор остановился как вкопанный. С огромной фотографии, перевязанной черной лентой, смотрел, улыбаясь, его друг. Лучики морщинок у глаз, ямочка на подбородке чуть заметная. Как живой.… У портрета куча цветов…
Кахэ со злостью сотворил магический шар и запустил им в траурный портрет, выжигая и лучики у глаз, и черную ленту, и цветы.
– Нет! Вы слышите? Нет! Он жив! Я не позволю вам его хоронить!
Хват, выглядывая из темного угла в холле, с ужасом смотрел, как сходит с ума его хозяин.
А Кахэ сел у горсти пепла, в который превратились цветы и фотография и, закрыв глаза, тихо заплакал…
Яркие солнечные лучи били прямо в глаза. Недовольно морщась, Боро пытался укрыться одеялом, но чей-то звонкий смех разбудил его окончательно. Приподнявшись на локтях, он погрозил пальцем маленькой кудрявой малышке, которая зеркальцем бросала зайчики, явно стремясь разбудить его.
– Эмили, проказница, перестань! Я так хотел отоспаться! Вот хулиганка, ну теперь держись!
Он, смеясь, вскочил с топчана, служившего ему кроватью, и побежал за кучеряшкой. Но быстрые голые пяточки не так-то легко было поймать. Эмили с визгом уворачивалась, ныряла Боро между ног и счастливо корчила рожицы:
– Не поймаешь, не поймаешь! Бе-бе-бе, ля-ля-ля…
– Ты погляди, она еще и дразнится! Ну, лягушонок, смотри, поймаю, отшлепаю по мягкому месту! – шутливо пригрозил Магистр.
