– Аркаш, ну Аркаш, послушай меня. Костя, наверное, пошутил. Я сережку просто где-то потеряла, а он, видимо, нашел.
Муж поднимает голову, волосы взъерошены, глаза пустые, безумные. В них нет меня. Я – пустое место. Он меня не слышит.
– Аркаш, пожалуйста, послушай, я тебя очень-очень люблю. Только тебя. Мне больше никто не нужен, – слезы текут ручьями, душат, что-то давит на горло, в горле образуется ком, я не могу говорить, задыхаюсь, срываюсь, реву. Хватаю его руки, пытаюсь дотянуться до его шеи. Он железной рукой срывает мои руки с шеи и брезгливо отдергивает от себя, будто я прокаженная.
– Ну пожалуйста, я тебя правда очень люблю, мне больше никто кроме тебя не нужен…
Он медленно встает.
– Только не уходи, не бросай меня, по-жа-луй-ста, – последнее слово произношу одними губами, они шлепают, зарываясь в слезах; я шмыгаю и не могу больше говорить, потому что начинаю рыдать, громко, раскачивая саму себя как лодку, глотаю слезы, захлебываюсь, вою, тону и не могу остановиться, валюсь на пол. Тело содрогается, я уже не могу ни остановиться, ни помочь сама себе. Просто долго, протяжно реву, вою, слышу, как хлопает дверь. Я одна, одна. Постепенно мои рыдания утихают. Накатывает жуткий озноб. Зубы стучат так, что отдает по всему телу. Я беру очередную салфетку, вытираю нос, который натерся до блеска и напоминает уже помидор. Беру коньяк, бокал, лимон, сажусь на пол по-турецки и тупо пью. Смотрю вперед, в пустоту. Да, там пусто, я ничего больше не вижу и жизнь лишилась смысла. Как хочется умереть! Но я не умею. Я не могу пойти и выкинуть себя с балкона или порезать вены, мне страшно. Все, на что меня хватит – это нажраться. Накачать себя до состояния полной неподвижности. И пусть мне завтра будет хреново, мне и так плохо, дальше уже некуда. Я сижу и пью. Пока зрение перестает фокусироваться. В голове появляется приятный вертолет, мне уже тепло, даже жарко, и уже не так все плохо. Даже хорошо, и вообще пофиг. Да пошел этот козел Аркадий, блииин. Как же я его люблю! Не могу без него. Я снова реву и засыпаю на полу.
Просыпаюсь все на том же полу. Башка раскалывается. Я еще совершенно пьяная. Дома бардак. Я – одна. Иду в душ, включаю горячий, холодный, горячий, пью воду прямо из душа. Мне плохо! Очень. Очень больно. В сердце что-то уже сто раз порвалось. Вылезаю, начинаю убираться. Это лучший способ отключиться. Все вылизала. Где Аркадий?
Звоню. Не берет. Звоню, звоню, ставлю автонабор – без толку. Отправляю кучу сообщений, что люблю, чтобы простил, что прощать не за что, что я ничего не сделала, что люблю, что только его люблю, что мне только он нужен, что умираю без него, жизнь потеряла смысл, одна, плохо…
