Дальше, я покупаю цветы – большой букет красных роз и еду за Светкой. Она уже мнется у подъезда. Нацепила простенькое платьице, заплела растрепанную модную косичку. Новый прикид – изображает скромницу. Глаза продажные, потупила вниз. Туфли на низком каблуке, ноги длинные, тонкие, на таких все хорошо смотрится. Симпатичная девица, жаль, меня не цепляет. Лживая, лицемерная, знаю я таких.
– Привет, Светка, запрыгивай. – Аккуратно садится, придерживая юбку. Что я там не видел под ее юбкой. На корпоративе что-то она не больно стеснялась. – Ну что, поехали?
– Да, бедная Настя, ее же Аркаша прибьет, если про сережку узнает!
У меня в кармане лежит бомба с часовым механизмом, я ее достану, когда придет время. Это я про сережку.
– Свет, ну ты же ее успокоишь, если что?
– Ну, я надеюсь, что все обойдется.
– А что, прямо такой ревнивый?
– Да не то слово! С перебором. Не знаю, как Настя это терпит.
– А сам-то он как? Такой верный?
Света сделала серьезное лицо и тихим заговорщическим тоном прошептала:
– Ну вообще-то, я бы не была так уверена. Настя, конечно, ему верит, но лично мне он не кажется таким уж паинькой. Она про него такие истории рассказывает, которые со стороны выглядят очень двусмысленными. Мы же не дети. Это в детстве надо долго гулять и ухаживать, а в нашем-то возрасте, все прекрасно знают, чего, вернее кого хотят. – Я сделал заинтересованное лицо, и в Светке сразу же проснулся сплетник, она продолжала. – Так вот, как-то она вернулась с работы пораньше, а Аркадий со своей бывшей на кухне чай пьет. Он ей, типа: «Наташа заскочила свое резюме передать. У нее такие проблемы! Надо девушке помочь!» В общем, такая гадость. И, главное, доказательств никаких нет. И вроде, действительно, помогать надо. Настька у нас такая сердобольная. Но ведь скажи, как это со стороны выглядит?
– Да, выглядит глупо. Или он тупой, или нахал, сволочь и эгоист.
– Вот и я ей говорю, но она его любит и как дура верит.
Я сжал руль, мне знакомы такие мужские хитрожопости, друзья на работе все про себя со временем выбалтывают. Меня это всегда выбешивает, а тут еще и меня касается. За эти несколько дней, я так проникся Настей, как будто родную душу нашел. Все, что задевало ее, тревожило меня. И я пока не знал, что делать. Хоть бросай все – свое время, работу, и переезжай в прошлое выручать Настю. Эта мысль звучала абсурдно, но стала все чаще проникать в мой мозг.
Подъехали к Настиному дому. Я взял цветы, открыл дверь Свете, и мы направились к Настиной квартире. Мне было очень не по себе. Я собирался «резать хвост собаке». Я знал, что это будет больно, но моя уверенность в правильности этого мероприятия толкала меня на эти меры.
