– Мэйт?
– Бу! – от громкости его голоса я вздрогнула. – Испугалась?
– Не делай так больше, – тяжело сказала я, пытаясь понять, что это сейчас было. – Что случилось?
– Разыграть тебя хотел, – беззаботно заявил Мэйт. – Как вижу, получилось.
– Не видишь, а слышишь.
– И это тоже, – рассмеялся парень. – Прости, больше так не буду.
– Прощаю, – вновь улыбнулась я, хотя на душе осталось неприятное ощущение опасности.
– Тогда давай, пока, люблю тебя.
Я отняла от уха телефон и проговорила в его экран перед тем, как отключиться:
– И я тебя.
Конечно, это было сказано в шутку. Я давно выяснила, что Мэйт не был в меня влюблён, тогда как я сама всегда оставалась верна только Джозефу. Я не знала Мэйта в живую, видела лишь несколько его фотографий, звонили мы друг другу не так часто, поэтому всё обычно сводилось к переписке в Instagram – от пары слов в день до очередной дискуссии на ту или иную философскую тему. Мэйтланд был для меня другом вот уже почти два года: хороший, добрый, надёжный, весёлый и всегда поддерживающий. Он был чем-то похож на таблетку от головной боли – облегчал мучения, делал этот мир не таким серым, позволял жить дальше, чем-то радоваться, к чему-то стремиться.
Я замерла, когда увидела знакомую макушку с русыми кудрями, прикрытыми совершенно детской розовой шапкой с какой-то принцессой от Disney. Длинная куртка в разноцветную клетку совершенно не сочеталась с полосатыми толстыми колготками и длинными зимними сапогами, но Филис никогда не волновал её пёстрый, сумасшедший и слишком яркий вид, как у попугая, – она одевалась так, как хотела. А ещё на что позволяли небольшие деньги. Даже издалека я слышала звуки какой-то быстрой мелодии, что доносилась из старых голубых наушниках Филис, которая нелепо танцевала под музыку, размахивая как руками, так и ногами и совершенно не обращая внимания на то, что могла кого-то задеть из прохожих.
– Филис?
Я осторожно подошла к ней, не зная, чес привлечь её внимание и как остановить поток её самых разных движений, словно кукловод то тут, то там дёргал за ниточки и повелевал куклой – так поступало с Филис её сумасшествие. Она вдруг резко обернулась ко мне, будто почувствовала мой взгляд затылком, и громко рассмеялась.
– Однажды я умру… и заберу вас всех с собой.
Я несколько раз моргнула, совершенно не понимая, к чему она это сказала.
– Что?
– Солнце, – пояснила девушка, вынимая из ушей наушники. – Я говорила о солнце. Когда-нибудь оно умрёт.
