.
– Лавкррафт- чуть картавя скрипит тело.
И все.
Могло быть все.
Он всегда был одиночным по идеям и вкусам. И нужен был ему товарищ. Он в ней увидел товарища. Не знал он ничего об этой любви. Без волнений спросил о ее вкусах в литературе и полилось. Честно я бы рассказал все – но тело, в чьей голове я, потом меня задушит, насмерть. Для культуры смерть мысли дневной – смерть всего.
Болтает он, болтает с ней по социалистическим бортам «Интернета» и бац. Даже не бац, а кряк. Более фатально и вечно. Влюбляется.
Знал ли он это? Нет. Но потом узнал у Байрона, Шекспира и так до Лимонова. Там он вычитал про любовь. Про ее палачевскую силу, и кулак растящий боль, и страдание. Потом приглашал на встречи. Боялся. Он писал стихи про нее. Там сносно еще. Сейчас он пишет не так. Страшнее и фашистски.
И в один день он напивается силой ее слов и признается в любви. Она на это ему странно отвечает и кажется вот конец их общей поезде по Сан-Франциско. Но нет. Господина забыли закопать.
Вскоре и она пишет стишок про него. Про его слабую любовь и робкость. А он про то, что скоро все будет хорошо и они снова будут вместе. Круто. Круто завернул ангелам шею, и она его приглашает поговорить в свободные дни, обсудить жизнь. Говорят, и снова вместе.
Далее по мелочам – он пишет ей поэму. Она позволяет ему себя обволочь плутами рук. Он в невероятном приливе страсти задумывается писать что-то. После одного четверга. После посещений домов. После стольких слов ему непонятен механизм работы их корабля. На чем он движется ясно, а как? Он определенно хочет любви, внимания, хочет все понять, поговорить с ней. И вскоре собирается отдать это, но боится. И слава Господу, что боялся. Потом уже не слава.
Она – неопределенно учит экзаменщину. И, все. Более и не нужно ей.Ничего.Или нужно? Ой.Короче.Тогда не знали. Скоро все узнается.
А что такого? Вроде обычная любовь.
Он – ленивый писака, скромный, в меру добрый, даже пытается заботится о близких. Умеет мыслить, смеется. Живет. Хочет быть любимым.
Она – трудяга, скромная, робкая, добрейшая, заботится о близких. Пытается мыслить, улыбается. Хочет красиво жить и под мечтой чтобы.
Весело. Весело же? Их общая туфля времени такая. До нынешнего, конечно. Чтобы интереснее было и загадочнее. Потом еще веселее. Или нет? Я не скажу. Скажу, что – это «читаешь что» важно, и что все будет страннее и важнее. Важнее и страннее всего.
Пальмовое масло жевательной слюной рахтится
Вот и моя очередь болтать о происходящем. Со своей стороны. Со своей глазной каракатицы. Солнце спускается по перилам озорной девчонки к другим буграм горы космической. И вот ступает на пол звездарный своей серебруйной ножкой Луна. Какая великая ее поступь. Возбуждаясь темнотой, ее обесточенное тело засияевается, и в глаза проходящим мимо привлекается.
