Народ все еще не очень преуспевал в этом, но тоже начал выращивать растения на тщательно ухоженных и охраняемых участках в сердце владений кланов. Первые попытки оказались неудачными, но пример двуногих доказывал, что это возможно, и наблюдение за двуногими и странными неживыми предметами, ухаживавшими за растениями, продолжались. Многое из увиденного было почти или совсем не понятно, но некоторые уроки оказались яснее и многому научили Народ. Конечно, воспроизвести закрытые прозрачные места для растений не было никакой возможности, но в последнюю смену сезонов клан Яркой Воды встретил наступление дней холода с запасами белого корня, золотого уха и кружевного листа которых более чем хватало для выживания. Даже образовался избыток, достаточный для того, чтобы обменять его у соседнего клана Высокой Скалы на кремень. Лазающий-Быстро не был единственным членом клана чувствовавшим, что Народ был в большом долгу у двуногих (знали об этом сами двуногие или нет).
Но заставляло его усы подергиваться в предвкушении нечто, о чем рассказывали другие разведчики. Двуногие выращивали множество диковинных растений, которых Народ никогда ранее не встречал – достаточно было разок навестить, держа нос по ветру, любое из их мест для растений, чтобы убедиться в этом, – но большинство были подобны известным Народу. Кроме одного. Лазающему-Быстро еще только предстояло познакомится с растением, которое другие разведчики окрестили «пучковым стеблем», но он стремился навстречу этому. Он отдавал себе отчет в том, что слишком стремится, но яркий экстаз разведчиков, отведавших пучковый стебель, звучал в песнях, переданных певцами памяти их кланов, с почти ошеломляющей силой. Дело было даже не в изумительном вкусе растения. Подобно крошечному, горькому на вкус и редкому плоду пурпурного шипа, пучковый стебель усиливал мыслеголос Народа и добавлял глубину их песням памяти. Действие пурпурного шипа было известно Народу сотни и сотни смен сезонов – более того, не получавшие его плоды даже полностью теряли мыслеголос, – но его никогда не хватало, и найти его в достаточном количестве было почти невозможно. Но пучковый стебель был даже лучше пурпурного шипа (если верить докладам), и двуногие выращивали его практически без усилий.
Если Лазающий-Быстро не заблуждался, то запах, доносящийся из места для растений двуногих, совпадал с запахом пучкового стебля, запечатленного песнями памяти.
Он присел на своем насесте, наблюдая как небо становится все темнее и ненастнее, и принял решение. Вскоре окончательно стемнеет и двуногие скроются в тепле и свете своего жилища, особенно учитывая надвигающийся дождь. Он не мог их осуждать за это. В иных обстоятельствах он и сам бы поторопился спрятаться под уютным тканным водоотталкивающим балдахином своего гнезда. Но не сегодня ночью.
