– Ура, чай! Как договаривались, пришло время твоей исповеди.
– Подожди…
Но любительница горяченького отскочила и отвернулась, затем приподнялась на цыпочки и пошарила пальцами в поисках сахара по верхам настенных шкафчиков. Законы физики никто не отменял, и вслед за поднятыми руками задралась футболка. Разговаривать о чем-то серьезном стало невозможно, мысли разлетелись. Я молча смотрел, как прилипшая футболка еще с минуту отказывалась возвращаться на место, пока ее владелица порхала по кухне, накрывая на стол.
Что же я делаю…
А что я делаю, если рассудить трезво? Ничего предосудительно.
Просто попью чай с очаровательной мадемуазель и поговорю о былом. В меру сил и скромности выполню вырвавшееся ненароком обещание и отправлю проказливую гостью восвояси, что бы она там еще ни напридумывала.
Так и сделаем.
Кухня не отвратила Мадину от задуманного. Разобравшись в окружающем бардаке, она сотворила чудо, через пару минут все оказалось готово для небольшого пиршества. Две чашки со свисавшими из них ниточками с ярлыками и вставленными ложками, сахар, найденные в хлебнице сухарики с маком – чем не романтический ужин на две персоны?
На романтику не тянуло, хреновый из меня сейчас кавалер. Это возмещалось удвоенной энергией бодро шлепавших по прохладной плитке напедикюренных ног, чья хозяйка, ничего не стеснявшаяся, кажется, не подозревала о существовании слова «нет». Подобные особы считают, что наивного «А почему?» достаточно, чтобы любая проблема рассосалась. Мне впервые пришлось встретиться с представителем этой породы столь непосредственно.
Влажно выпуклая собеседница с интересом замерла:
– Начнем? Жду.
В предвкушении она уселась на табурет, подогнув под себя одну ногу. На меня глядели пронзительные глаза и мокрая майка, змеившиеся черные пряди склонились набок, их ласково поглаживала ладонь, а вторая лежала на торчавшей коленке.
– Что именно рассказать? – Мой взгляд не выдержал поединка и уполз в сторону, мысли разбежались, при этом я механически отхлебнул из чашки. Ежкин выползень, кипяток же!
– Осторожно! – всполошилась Мадина. – Горячо!
– Спасибо, очень своевременно. – Закашлявшись, я отставил чашку.
– О своем опыте, – напомнила Мадина о зависшем вопросе.
Она приготовилась слушать со всем вниманием: облокотилась на стол, подперла ладонью щеку. Я почувствовал себя неуютно.
– Хм. Это. В общем…
Мадина молчала, ободряюще кивая и теребя длинные локоны.
– Ну… – Я снова прокашлялся, некоторое время смотрел в потолок и, наконец, высказался по делу. – Про первый раз?
