У Короля любовница | страница 28



— Какая безвкусица. Королева Ранеции должна придерживаться в этом вопросе взглядов только Ранеции, всё чужеземное нужно будет выкинуть на помойку.

Во-первых, сама Королева, на минуточку, листрийка. Так что, её тоже на помойку? Во-вторых, с какой стати безвкусно то, что лишь не соответствует ранецианскому стилю? Откуда такой ограниченный взгляд? Ранеция, между прочим, заключает множество союзов с другими странами, торгует с ними и обменивается опытом. На этом зиждется её успех на международном поприще. Выходит, цокающая дама совершенно не понимает основ эволюции общества и отрицает обмен опытом, на котором строится благосостояние её обожаемой страны. Да и всего человечества в целом, в этом же сама суть людей — учиться друг у друга и брать лучшее. Ну, и в -третьих, я собиралась как раз привнести новое в ранецкий стиль одежды, начиная с добавления листирийских черт, поэтому камеристка, которая будет категорически против подобного, мне совершенно не подходит.

Я уж успела загрустить, думая, что такими темпами мне новых камеристок не набрать, когда в покои вошла Лина и объявила, что явилась последняя кандидатка. Значит, приступаем к следующему этапу. Подруга рассадила всех на приготовленные стулья, специально поставленные спинами к двери в ванную, и стала рассказывать, кто она сама такая, да напоминать, в чём суть данного сборища. Пользуясь случаем, Лина решила и свой авторитет повысить, отметив, что она главная и самая приближённая камеристка, единственная не вылетевшая из старого состава. Следом непрозрачно намекнула, что её мнение здесь наиболее весомое, посему всем остальным придётся к ней прислушиваться, хоть титул у Лины не высокий — баронесса. Своим повествованием она прекрасно отвлекла девушек от моего неожиданного появления.

— Доброе утро, дамы, — мурлыкнула я, когда Лина завершила свою речь и, вставая, улыбнулась мне.

Кандидатки немедленно повскакивали со своих мест и поклонились. Я внимательно наблюдала за скоростью данного действия и их реакцией на мой внешний вид. Мне понравились не все, но были многообещающие. Одна пробежалась по моему платью взглядом и возмущённо прикрыла веки, на её лице появилось выражение типа “опять двадцать пять”. Другая негодующе сдвинула брови и поджала губы. Третья вообще опечалилась. Ещё одна сохранила каменное лицо. Эти четверо мне приглянулись. Остальных я готова была отсеять сразу.

Две, не таясь, закатили глаза, очень напомнив в своём пренебрежении служанок до моего фееричного выступления перед ними вчера. Седьмая легонько покачала головой и спрятала взгляд, опустив глаза, после чего подняла его на меня с явно фальшивой одобрительной улыбкой. А восьмая сощурила глаза так, как делают продавцы в дорогих бутиках, завидев посетительницу, у которой на лбу написано: “я избалованная дочка богатенького папеньки с его платиновой кредиткой и полным отсутствием мозгов”.