Буду говорить все, как есть:
– С месяц.
– Что, всё так плохо?
– Совсем плохо, – признался я.
– Я теперь буду вас боятся, – ответила она, немного помолчав.
– Мне всего лишь нужно увидеть того мужчину, которого вы так ищете.
– Чтобы убить его?
– Чтобы знать, что вы счастливы. Может, заодно и пример для себя возьму.
– Мне вас жалко.
– Жалость унижает человека.
Широким взмахом она быстро и резко поправила волосы. Я понял, что этот жест означает начало действия, и она заговорила:
– Давайте я вам скажу всё на чистоту? Быть может это вам поможет. Я себя не чувствую одинокой. Мне хорошо одной. И да, у меня дома живет кот. Ленивая рыжая тварь по кличке Бубенчик. Я знаю, что потолок моих поисков слишком высок, но меня все устраивает. Принца не белом коне я не жду. То, о чём я вам говорила – это идиллия. Это эталонный образ отношений, такое только в сказках бывает и во влажных розовых снах наивной девочки-подростка. Сейчас другое время, другие представления о жизни и мне нравится такая жизнь. Но я воспитана в старом духе, бабушкой-монахиней, вот в чём причина моих притязаний. Я никогда не смогу жить с человеком, от которого воняет алкоголем по пятницам, который будет ходить на гулянки к друзьям в выходные дни, а ещё я никогда не приму скучных, слабых и горделивых. Я обречена, быть одна и это поза лукавой жертвы, потому что сейчас, пока я ищу своего суженного и в тоже время не снижаю внешнюю планку требований морального воспитания, я имею право прийти домой, кинуть свой бюстгальтер на пол, налить себе бокал вина и читать сентиментальный роман в теплой ванной. И в этом я счастлива. Если добавить в этот перфоменс мужчину, в красных дырявых трусах на диване или даже пусть он будет гардемарином из моих фантазий – мне придется меняться самой. Но я должна перед вами извиниться. Я не увидела в вас человека тонкой натуры и видимо ранила вас, словом о мужской сути. Я была не права. Вы достойны, иметь семью и любящую вас женщину. И вы обязательно найдете её. А меня больше не преследуйте. Я наговорила вам того, во что сама уже давно не верю.
Она развернулась и ушла. И, кажется, я ещё больше её возлюбил. В идеальном образе собственной жизни, который она мне нарисовала ранее, и который я преследовал с таким непомерным рвением, я вдруг увидел идеальную женщину. И вместе с последним выкрученным винтиком в моей голове рухнула вся многоэтажная конструкция собственного эго – на следующий день она исчезла. Совсем исчезла. Как будто её и не было. И это была боль.
