Спустя минуту или около того, мои бедра пришли в движение, шире раскрывшись, и он оказался ещё глубже во мне.
Дейв качнулся назад и опять вошел в меня, рождая невероятные ощущения где-то в самом центре желаний. Сначала я промычала, он качнулся снова – я застонала, в следующий раз – вскрикнула, чувствуя, что ещё пара толчков, и у меня взорвётся вселенная перед глазами. Дэвид ускорился, видимо и сам держался из последних сил, и через минуту я снова огласила своим криком миленькую бухту южнее города Бари. Дейв через минуту тоже зарычал, но до этого момента успел выйти из меня, чтобы избежать последствий. В этот момент я почувствовала что-то сродни грусти, но быстро откинула эту мысль, когда он поставил меня на ноги и притянул к себе.
- Ты не посредственная, милая, - горячие губы коснулись щеки, потом уголка губ, - совсем не посредственная, - и он нежно прижался губами, словно всего минуту назад не рычал от страсти.
Было так волшебно просто стоять в море, абсолютно обнаженными и обниматься, словно всего остального мира и не существует. Вот только этот остальной мир не собирался мириться с тем, что мы вычеркнули его из этого момента, поэтому сразу зазвонили оба наших телефона.
- Вот чёрт! – одновременно воскликнули мы, и так же обнявшись направились на берег.
Но только ступив на берег, я хихикнула, потом ещё раз и потом рассмеялась.
- В чём дело? – между его темных бровей пролегла морщина.
- Я потеряла в море свои трусики! – и согнулась в очередном приступе хохота. Он сперва улыбнулся, потом шире, а потом принялся смеяться вместе со мной. И так смеясь мы потянулись за своими телефонами. Мне звонила Саня, а вот лицо моего любовника в один момент утратило всю веселость при взгляде на дисплей. Мне не хотелось спрашивать, но видимо вопрос был написан у меня на лице, потому что Дэвид улыбнулся, хотя глаза его утратили веселый блеск.
- Потом позвоню, - сказал он, убирая телефон в карман джинсов и протягивая мне руки. – Иди ко мне, милая.
- Я тоже потом, - дала отбой, уже предвкушая, что выслушаю потом от Сан Санны. Но возможность опять избежать внешнего мира была так соблазнительна, особенно в объятиях такого мужчины.
Мы целовались, валяясь на белом песке, и наслаждались взаимными ласками, пока игры не стали более чувственными и пока стало не до игр совсем.
Поцелуи опять сделались жадными, а ласки жаркими, вызывая обоюдный восторг обладания. Мужчина целовал мою грудь, покусывая и посасывая соски, пока я выгибалась лежа под ним. В свою очередь ласкала его пенис, пока он не стал большим и напряженным, дрожа от каждого касания.
