.
— Тебе же известно, что это не самое главное его достоинство? — с издёвкой спросил он.
— Понятия не имею, о чем ты, — промямлила я и отвернулась к окну.
— Тогда ты либо лжешь, либо… у тебя проблемы с памятью… И ещё. Не хотел говорить, но кто-то же должен. Ты такая брюзга, Котова, — прошептал Бредин, склонившись ко мне.
Ощутив его дыхание на своей коже, я испытала довольно противоречивое чувство: что-то среднее между желанием, как в детстве, вцепиться в его темные волосы, и чем-то совсем… не детским. Я замешкалась, придумывая ответ в своей привычной манере. Самым неприятным было понимать, что от парня наверняка не ускользнула моя позорная заминка, вызванная растерянностью.
Чего он этим добивается? И с какого перепугу меня вообще стала волновать близость Бредина?.. Известно, с какого… Вот уж наивная дура!
Перелет до Шереметьева оказался самым безмятежным временем этого утра. И все потому, что у Бредина не было возможности доставать меня и создавать неловкие ситуации. Он сидел впереди, зажатый между двумя бабулями, в то время как я любовалась видом на Россию — матушку из иллюминатора по соседству с Жанной Бернардовной и аспиранткой с Экономического. На вид нашей попутчице — высокой и стройной брюнетке Дарье Какой-то-там было слегка под тридцать, зато понтов и самоуверенности — на весь полтинник. В очереди на регистрацию она держалась особняком, разве что бросала на Бредина странные взгляды. В общем, эта тощая педофилка мне сразу не понравилась. Да, парень давно не выглядел ребенком… напротив… но, в любом случае, какого черта она так на него смотрела? И тот в долгу не остался. Я заметила, с какой тоской и сожалением он заглянул в декольте Дарьи прежде, чем занять свое место между пенсионерками. А ещё обнаружила, как неприятно меня это удивило… Как будто мне заняться больше было нечем!
В ожидании рейса мы сидели в Старбаксе на втором этаже шереметьевского Терминала Е. Жанна Бернардовна распивала вторую чашку сезонного кофе из Папуа — Новой Гвинеи, Бредин цедил эспрессо, а я — холодный Фраппуччино, несмотря на унылый вид из окна, за которым гулял ветер и хлестал косой дождь. Непогода добралась и до столицы, прогноз в Болонье тоже не радовал, и это был явный повод, чтобы поддержать свой оптимистичный настрой смесью мороженого и кофе. Дважды, для надёжности.
Дарья на этот раз, перестав строить из себя аутистку, сидела с нами за одним столом в низком кресле в стиле эпохи Союза и потягивала минералку, наводя меня на мысль, что ее с утра мучил жестокий отходняк.
