— Я знаю, что у вас с ней непростые отношения. — продолжает Андрей. — Поэтому… Ты будешь работать в моем кабинете. — тут он расплывается в довольной улыбке, потому что ловит мою реакцию.
Я соскакиваю, начинаю на месте прыгать и в ладоши хлопать. Ну блин… Ничего не могу поделать. В некоторые моменты мне очень сложно укратить своего внутреннего ребенка.
Подбегаю к Андрею и в щеку колючую его целую.
— Классно! А где стол мой стоять будет? — наклоняюсь и ловлю влюбленный взгляд мужа. Он прав. Не приворожила я его. Он меня любит! Ну не может магия такой естественный, влюбленный блеск в глазах давать.
— Выбирай сама. Только, Геля… Предупреждаю сразу! Будешь отвлекать… Обратно выселю. — Строго так. Без улыбки.
Я к губам его тянусь.
— Обещаю. Буду сидеть, как мышь. Ну и работать, конечно. Не просто сидеть. — быстро целую.
— По рукам. — Короткий поцелуй и легкий шлепок по ягодице.
— Все. Работаем. Ты сегодня до обеда в офисе, потом на выезде. Ванька тебя везде свозит. Две встречи проведешь. Ничего не переживай. Все объясню. Поедешь с моим замом новым.
Я вопросительно на мужа смотрю.
— С каким еще новым замом?
Я бы с Женькой с огромным удовольствием съездила, с Илюхой бестолковым тоже. А вот таких новых, незнакомых замов я стесняюсь …
— Карамелька. Познакомлю. — кивает мне на место возле себя.
Я давно думаю, как сказать мужу, что ходила к Ирине. Все момент пытаюсь удачный поймать… Рассказать обязательно надо. Уж лучше самой признаться. Хуже будет, если он от мамы своей случайно узнает.
— Андрей… — ненадолго запинаюсь и обдумываю слова. — Я должна тебе кое что сказать. — Я у Ирины была…
Громов бросает на меня хмурый взгляд.
— Зачем? — Жевалками играет. Тон сухой. Суровый. Неприятный. Я знала, что ему это не понравится, но не подозревала, что он будет так зол. Настроение мужа внезапно меняет оттенок.
— Просто помочь надо было… Я всего на пятнадцать минут… Потом мама твоя пришла.
Громов в сторону смотрит. Мы молчим пару минут. Я почти слышу его мысли. Он хочет накричать на меня но… Сдерживается. Он не любит, когда копаются в его жизни. Сейчас он четко разделяет нас на прошлое и настоящее. На смерть и новую жизнь. Он боится, что мы перемешаемся. Он боится запачкать меня и… нашего ребенка. Смерть она не может быть красивой. Она холодная и уродливая! Но… Нельзя закрывать мне глаза розовыми очками, когда вокруг траур.
— Я не хочу, что бы ты к ней ходила. Тебе это сейчас ни к чему… Ты носишь под сердцем моего ребенка и я не хочу, что бы с ним что-то случилось.
