Отступаю на шаг. Снизу вверх глазами по ее фигуре пробегаюсь. Бровь выгибаю и произношу дерзко.
— Люблю тебя! И что ты мне сделаешь?
Чувствую, как на последних словах улыбка ползет. Я точно влип.
Гелька на месте прыгает и в ладоши хлопает.
Боже мой! Как же я ее обожаю.
Карамелька меня за шею обнимает и целует мою улыбку.
Я сейчас такой счастливый…
Никогда не думал, что можно быть настолько счастливым.
Видимо папина хозяйская кружка разбилась не зря!
Ангелина
Новость о ребенке прошила меня насквозь. Я очень понимаю и поддерживаю Андрея, но все равно какая-то эгоистичная часть меня плачет навзрыд, периодически выталкивая слезы наружу.
Громов любит меня! Не то что бы я не догадывалась… Просто… Мне до мурашек приятно это слышать от него.
— Ну как тебе, Карамелька? Будешь здесь жить? Или за шторкой тебе уютнее?
Приближается. Шею целует и я плавлюсь свечкой.
— За шторкой, конечно, поинтереснее, но чтобы не обижать тебя скажу, что мне очень нравится. В твоем возрасте, знаешь ли вредно расстраиваться. — Получаю шлепок по попе и громко смеюсь.
— Карамелина противная! И зачем тогда замуж за меня выходила, раз я старый для тебя?
Андрей идет следом и я чувствую его улыбку. В последнее время я рядом с ним совсем не испытываю смущения. Целовать его хочется. К себе прижимать и кричать, как я его люблю…
Резко разворачиваюсь. Андрей не ожидая от меня такого действия врезается в мою маленькую фигуру и я теряю равновесие. Громов подхватывает меня.
— Ты чего хулиганишь? — ухмыляется. Брови наверх ползут.
А я уже рубашку его расстегиваю и шею целую.
— Мне плевать сколько тебе лет и сколько у тебя детей! Я люблю тебя, Громов и теперь ты хрен меня из своей жизни вытравишь!
Андрей голову запрокидывает и громко смеется.
— Карамелина меркантильная! Уж не этот огромный коттедж так на тебя подействовал?
Меня словно ледяной водой окатили. Прекращаю поцелуи и глаза удивленные на мужа поднимаю. Он улыбается.
— Иди ты в задницу! — Резко разворачиваюсь и иду к выходу.
— Это была всего лишь шутка, Геля… — Андрей догоняет меня и к себе прижимает. Я вырваться пытаюсь.
— Скажи пожалуйста, в каком месте надо было смеяться? — Я пытаюсь оттолкнуть его от себя. Но толкать Громова все равно, что гору пытаться сдвинуть.
— Прости, не подумал, что эта шутка тебя сможет задеть. — Так просто без улыбки. Серьезно. В глаза мне смотрит.
— Не смешно. — Шепчу, чувствуя, что сдаюсь.
— Не смешно. — Эхом повторяет мои слова и к губам моим тянется.
