— Огонь, — сказала она. — Ну же, кто там командует, дай приказ…
Камера на шлеме повернулась вправо-влево и показала длинный ряд полиции Общественного Порядка, стоящих по двое в ряду и вооруженных щитами и дубинками; за ними висел прямоугольный транспорт, орудийная башня которого была заряжена звуковыми бомбами и клейкогелем.
— Гражданка адмирал, полиция не может применить смертоносную силу без политического разрешения. И сейчас этот отряд не может получить разре…
Толпа рванула вперед, выбросив перед собой волну бутылок и камней. МакКвин без больших трудностей находилась в рубке во время боев, где гибли десятки тысяч… да и флагман не был неуязвим для оружия, которое могло превратить его в плазменный шар. Однако тысячи ревущих лиц, мчавшихся к камере, заставили ее отпрянуть на сиденье, как при внезапном появлении льва. Пробудились инстинкты гораздо древнее космических полетов — древнее, чем огонь или кремень.
Перед тем, как изображение исчезло, камеру швырнуло на землю. Были видны ноги, проходящие мимо, а шлем дрожал, когда толпа неслась по нему. И, осознала она, по телу, на котором было оборудование.
Экран опустел, а потом дрогнул. Еще одна нашлемная камера, но на этот раз в более знакомой обстановке: доска тактического дисплея, но наземная модель. Она показывала голосхему города, но информационные отметки в основном состояли из янтарных мигающих огоньков, означающих «нет данных».
— Гражданка лейтенант, — раздражительно сказал голос — голос человека, на котором надет шлем.
— Гражданин капитан!
Лейтенант была одета в маскировочную форму и кирасу от пехотной брони. Знаки рода войск на ее воротнике были красно-черными, которыми пользовалась только Бюро Государственной Безопасности.
Десантно-штурмовой батальон, подумала МакКвин. Головорезы Госбезопасности, но вооруженные до зубов.
— Гражданка лейтенант, что-то происходит, но мы совсем не получаем никаких сведений. Возьмите транспорт, доберитесь туда и ознакомьтесь с ситуацией. Потом доложите мне лично. Ясно?
— Так точно, гражданин капитан!
Лейтенант надела шлем, скрывший лицо под забралом, и поспешила к транспортному парку в наружной части крыши башни. Голос закричал: «Ложись! Ложись !»
МакКвин увидела, как фигуры вокруг тактического дисплея ныряют, чтобы укрыться, и камера почернела окончательно, в отличие от предыдущей трансляции. Секунды спустя отдаленный растянутый «буууум» эхом раздался в окне.
— Довольно, — твердо заявила она комиссару. — Здесь от нас не будет никакого толка. Ясно, что происходит какая-то атака на правительство.
