– Я отказываюсь учиться, просто ухожу отсюда и всё.
– Ты в своём уме? Отец на тебя такие надежды возлагает. Ты что думаешь, если инвалид, то он должен всё тебе просто так дарить? А если ты ни в чём не будешь разбираться, что с тобой будет дальше? Он же делает всё для твоего блага.
В голосе Даниила звучало отчаяние:
– А ты представляешь, каково мне постоянно ловить на себе жалостливые взгляды? Каково чувствовать себя беззащитным и беспомощным?
В сумке звонил мобильный телефон, юноша повернулся ко мне и сразу замолчал, не желая показывать ни одной эмоции чужому человеку.
Звонили с незнакомого номера.
– Кто это, не молчите!
Будто издалека прорвался родной голос:
– Доченька, ты далеко? Мне плохо, ты не можешь вернуться…
Внутри все похолодело. Вечером долго ждать автобус, если такси вызывать, тоже может быть задержка… Может тот парень согласится помочь? Олесе было уже всё равно, она подбежала и взволнованным голосом спросила:
– Вы не могли бы подбросить меня до дома? Папа болеет, ему сейчас плохо… Я боюсь опоздать…
Наверное, она их удивила, пусть так, главное, успеть…
– Хорошо, давай ее подбросим, – с деланным равнодушием ответил молодой человек и указал мне на заднюю дверь.
Я быстро запрыгнула и Даниил, на удивление быстро сел рядом с помощью сопровождающего.
– В какую сторону?
– Прямо, всего две остановки.
Водитель кивнул, осторожно развернулся и поехал. Олеся не находила места от волнения, а сосед находился в прострации и водил пальцем по стеклу.
– Сейчас, еще пара светофоров и вы…
Но водитель не успел договорить, он резко нажал на тормоз, а потом попытался вырулить в сторону.
Олеся закричала и вцепилась в спинку переднего сиденья. Взгляд направо сменился шоком, на них несся темный автомобиль, не собираясь останавливаться.
Удар, и она потеряла сознание, успев заметить, что Даниил упал рядом с ней.
Глаза не открывались, хотя я неимоверным усилием воли пыталась поднять веки. Все еще жива… Значит… Моран смог, он попытался и у него получилось. Только бы не слишком поздно, и с ним ничего не случилось. Я попробовала его позвать, но вырвался только шепот:
– Моран…
Тут же рядом я услышала чей-то встревоженный голос:
– Скорее! Она пришла в себя!
Звуки языка были незнакомы, но почему-то понятны. Я пыталась переворошить все свое прошлое, чтобы вспомнить, откуда этот язык… Нет, возможно он принадлежал матери, и память сохранилась в моем теле, передалась от нее. Других объяснений я не нахожу.
– Отойдите! – еще один человек, громкий и встревоженный голос.
